«Восьмой день.
Пациент 10 идет на поправку. Раны не глубокие. Дядя большой и живучий.

Пациент 12 идет на поправку. Кости успешно срастаются. Повторить сканирование. Не дать тете убиться.

Изучены темы смены постельного белья, уход в постели и подача судна или мочеприемника. Судно должно быть теплым. Не придумал, где греть. Спрошу у мистера Джонни.

Изучена тема КОЖА.
Кожа дышит? Да. Держать в чистоте. Если не могут быть чистыми сами – вымыть самому. Пот – источник болезней.
1.  Найти грязного человека
2.  Вымыть
3.  Убежать, хыхы
Гигиена…».

Убрав руку с клавиатуры, Август снова потянулся за книгой, перелистывая ее дальше. Немного теории пройдено, можно перейти к практике. Так он сможет быть готовым к спасению людей. Эмоциональный фон станции таков, что многие желали сами себе смерти и постоянно натыкались на предметы, зарабатывая переломы и ссадины. Их так и тянуло испытать боль, будто другие ощущения не привлекали. Августу нравилось такое разнообразие травм и грядущий опыт, но он всего восьмой день медбрат и казалось, будто ничего не знает. Водя пальцем по строкам, он старался читать круглыми сутками. И чем больше читал, тем больше понимал: теорией сыт не будешь. Можно подкараулить кого-нибудь и самому нанести травму, но Август не из таких. Или из таких, но боялся сдачи. Тут все такие взрослые и грозные. Испугаешь агронома и окажешься в ближайшей яме под недавно пересаженным кустом. Так что Август придерживался плана: других лечить – пожалуйста, а себя – нет, благодарю.

- Август Ройс, - заговорила Персефона, приглашая в медотсек оказать помощь. Голос так внезапно нарушил тишину комнаты, прерываемую лишь мерным перелистыванием книги, что Август вздрогнул и уставился на экран компьютера, где замигало текстовое приглашение прийти и спасти человека.
- Пациент, - прошептал он и, осознав, что сейчас его шанс применить навыки и нельзя позволить врачу сделать это первым, засобирался. Сперва влез в штаны, а потом и в тапочки, которые ему так нравились, что он кайфовал и подпрыгивал в них не то кузнечиком, не то мячом. Только лифт замедлил его путешествие. Август много раз тыкал в кнопку и барабанил тапочком, делая шлеп-шлеп по стеклянному мосту, пока он не подъехал вверх, а потом не открыл дверь наружу. В лифте, кстати, было непривычно грязно.

- Я тут! Я первый? – ворвался он в медотсек и радостно крутанулся на пятке, когда понял, что обогнал врача. – Персефона, я на месте, можешь выключаться. Здравствуй-те.
Пациентом оказался Тайлер и нос его был разбит так сильно, будто он им приложился о стенку или же ему помогли.
- У тебя весь в нос в крови, - восхитился Август и положил книгу на край диагностического стола, чтобы поискать в ней ответы. Он уже мог умыть Тайлера, вымыть ему голову, а так же подать чистый мочеприемник, только носы в крови еще не знал как спасать.
- Ага, - найдя в оглавлении тему первой помощи при травме носа, Август спросил. – Персефона, подтверждаешь ушиб?
Сейчас надо было сделать все быстро, потом уже проявлять жалость. Поэтому подойдя к стене, он прижал к ней ладонь и сделал шаг в сторону, позволяя столику с инструментами показаться. Там он нашел перчатки, которые умело натянул на руки, лоток, в который накидал пару ватных тампонов, смоченных в специальной жидкости, влажную салфетку и небольшой прямоугольный мешок, разминание которого сделало его холодным. Со всем этим богатством Август вернулся к Тайлеру.
- Тебе нужно сесть, наклонив голову вниз, - пока Август перекладывал мешок в сторону и ставил лоток на колени Тайлеру, ему казалось, будто воспиримать его как человека намного сложнее, чем пациентом.
- Как это у тебя случилось? – спросил он тихо, поднимая робкий взгляд вверх, на глаза, потихоньку заплывающие от удара. Когда держишься от людей далеко и считаешь их пациентами, тогда подобного не случается. Вблизи же сердце заходится, словно тигр в клетке. Нахмурив по-серьезному брови, Август взял салфетку и попытался стереть размазанную по лицу кровь.
- Сильно больно?

- А ты Тайлер, - подтвердил Август и тоже ему улыбнулся, правда взгляд его не каcался глаз, а оценивал огромный набухший кровавый нос. Учитывая, сколько там нервов и сосудов, не удивительна большая потеря крови и острая боль. Задачей было облегчить страдания. Совсем не удивительно, что Август бросился читать. Многое он еще не освоил, так что увернувшись от чужой руки от только шикнул на него.
- Я не учу тебя своей работе, ты не учишь меня своей.
После встречи на том собрании Август решительно взялся за знакомство с жителями станции. Конечно, не очно. Ему было бы страшно стучаться в каждую дверь и знакомиться лично. Для этого он воспользовался компьютером, который научил его и настраивать температуру в комнате, и делать записи, и читать о других. Из этих записей Август узнал, что за станцией, именно за ней, пока следит один человек и это Тайлер. Так что его травмы были самыми вероятными из всех. Он мог упасть с лестницы или столкнуться с ударом током, ударить себя по пальцам молотком или защемить кожу, но разбить нос мог только если падал им вниз со связанными руками. Инстинкты вынуждают его прятать. Там слишком тонкие кости и много нервов и сосудов. Вот и пришли к тому, с чего начали. Кровь падала редкими каплями из носа в лоток, а Август пытался стереть ее с чужого лица. Ему было сложно определить давление руки. Если совсем нежно, то не будет результата, если нажать чуть сильнее, то Тайлеру будет больно.
- Не знаю, - он пожал плечами и заволновался. Если и не лечил, то точно хотел. Ему так нравится читать книги, они интересные, и трогать пациентов тоже нравится. Как будто с этой профессией он завладел способностью дарить людям здоровье, счастье и удовлетворенность качеством своей жизни.
- Мне нравится здесь, - сказал он про отсек и придержав Тайлера за подбородок, поднял вверх, заглядывая в нос и слегка протирая кончик, потом снова отпустил. Бросив грязные салфетки в лоток, он взял два ватных тампона в руку и дослушав Тайлера, кивнул.
- Похоже, что ты быстро бегаешь, - сказал он и вкрутил сперва один тампон в ноздрю, потом другой и взял ещё одну салфетку в руку, чтобы оттереть кровь уже с носа. – Не переживай, нос у тебя целый. Ему нужно время остановить кровь и прийти в себя. Где-то неделю или две будешь с синяком.
Август закусил губу и осторожно потрогал переносицу. Нет, тут точно всё в порядке, компьютер бы не ошибся. А значит пока всё. Двумя резкими движениями Август снял перчатки, собрал весь мусор в лоток и подошел к стене, на которую нажал ладонью. Положив на столик лоток, Август развернулся и сцепив руки за спиной, услышал щелчок, с которым стена поглотила салфетки с кровью.
-  У тебя большой список девушек, - обогнув диагностический стол, Август вернулся к Тайлеру и подумал о теме, которую недавно изучил. Гигиена – мать порядка. А у Тайлера под ногтями кровь и в ушах, наверняка, много всего. Так и подмывало заглянуть. Нужно было только выбрать: по-официально-врачебному или по-дружески.
- Огромный список должниц, - это что, еще и та серьезная тетенька в списке. Август не знал, была ли у нее когда-то температура. В компьютере ничего про это не было, поэтому он неопределенно повел плечом. - Прости, что они тебе должны дать?
К комплиментам Август точно был не готов. Он уставился на Тайлера и ощутил, как краснеет до самых кончиков ушей.
- Что ты такое говоришь, мне ничего от них не надо.
Даже если сами давать будут. Есть же в мире добрые девушки, которые делятся. А Августу чужого не надо. Сам заработает, своими силами и усердием.
- Слушай, ты свободен сейчас? – спросил он, протягивая руку за синим мешком. Размяв его, Август почувствовал, как он стал холодить и прижал его к пазухам носа. Это должно помочь остановить кровь.
- Мне нужно кое-что потренировать, а не на ком. Хочешь стать моим тренировочным пациентом?

Тайлер сейчас был похож на зверька с пострадавшей лапкой. Скалился и делал вид, будто укусит. Оценив ругань как реакцию на острую боль, Август сказал уверенным тоном:
- Прошу не выражаться, - и, если бы не занятые руки, строго покачал бы пальцем. А так просто погладил кушетку указательным пальцем и попросил: – Персефона, пожалуйста, введи ему обезболивающее.
Как только боль отступит, Тайлер точно успокоится и перестанет ругаться. Может, даже поделится рассказами о прошлом станции и поможет отработать манипуляции, которых у Августа в книге было много. Радовало, что там присутствовали четкие пошаговые инструкции. Самая же забавная из них: спросить у пациента разрешение. Август решил не спрашивать ни у кого, слишком много бунтарей, которые могут отказать даже в осмотре ногтей. Ему же надо было держать весь коллектив здоровыми. Будет смешно, если они все лягут от кишечной инфекции, а не от ударов током, как себе прогнозировал Август.
- В смысле? – Август уставился в ответ. – А. О. Т-твой акцент, - попытка оправдаться сменилась попыткой скрыть свои покрасневшие щеки. Хорошие вопросы. Девственник он или монах Август не знал. То есть, совсем не помнил. А даже если бы помнил, то точно не признался бы даже своему первому настоящему пациенту. Наверное, с налаживанием интимного и доверительного отношения он где-то ошибся, и справедливо получал за это вторжением в свое личное пространство. Как не мог ответить на вопрос о девственности, так Август и не мог ответить о сексе. Он поморщил брови, хмурясь и сомневаясь, силясь вспомнить, что это вообще за штука такая. Сделал вывод, раз чего-то он не знает, то его точно это интересует, он промямлил:
- Конечно, интересует. Да тут он всех интересует, - ответил Август, опираясь на количество людей, живущих тут, и стремящихся узнать забытое. Вроде тех ученых из лаборатории. Они наверняка трудятся, чтобы узнать, как сделать спирт из петрушки и понять, что такое секс. На вкус Августа слово звучит больно знакомо и приятно, а с другой стороны, он испытывал странные ощущения, смешанные со стыдом. Секс. Секс? Секс! Август вспомнил что это и понял, что сказал сейчас большую глупость. Хотя, кто знает. Секс и правда интересовал многих.
- Лягут под меня? – переспросил Август. Ему пока было невдомек, зачем девушкам ложиться под него. Во-первых, человеческое тело такое тяжелое, что девушкам будет просто не комфортно, во-вторых, для тепла лучше использовать одеяло, в-третьих, миленький не значит тепленький.
- Что? Погоди, - надо было срочно взять паузу и найти общий язык, потому что Август уже ничего не понимал, а только краснел и искал подсказки, рыская глазами то по страницам книги, то по лицу Тайлера, к которому он прижимал холодный пакет. Переложив его к другой половинке носа, Август потупил глаза в пол. От напряжения в голове сильно заболело и нерв задергался у виска. Ему казалось, что он очень даже по девчонкам. Не знал только в каком смысле. Про парней Август не мог ничего сказать, но мысль о них утяжеляла дыхание. Даже глядя на Тайлера было не совсем спокойно. Больше всего цепляли его руки, на которые он бы смотрел и трогал, двигая вены под кожей. Август сглотнул и снова переложил мешок, но только на пару секунд и на лоб Тайлера.
- Кажется, я понял, о чем ты, - обрадовался Август. – Про отношения. Я ничего не помню о них.
Разговор был о романтических встречах или влюбленности. Августу было неловко о таком говорить, поэтому он приложил холод к носу и засмеялся. Сам-то он говорил про лечение.
– Не возьмешь? Однажды тебя никто не спросит, - например, когда будут давать лекарства от расстройства кишечника. – Подержи.
Август взял теплую ладонь Тайлера и приложил к мешку со льдом, а сам взял книгу и полистал страницы.
- Смотри, я читаю главу гигиена и мне нужно научиться, - решив, что объяснять все будет очень долго, он постучал пальцем по губам и кивнул. – Вот. Давай представим, что ты очень тяжело больной. Только тебе надо лечь. Ложись.
Держа книгу в одной руке, Август стал читать:
- Доброжелательно и уважительно представьтесь… Ага, - он растянул на лице улыбку и сказал. – Здравствуйте, пациент, меня зовут Август Ройс, 18 лет, медбрат, - и зашептал вопросительно, - Ну как, получилось доброжелательно? – кивнув, Август снова прочел, - Объяснить пациенту цель. Это я не буду, - он покачал головой. – ага, приготовить оснащение. Попросить у Персефоны набор тридцать. Это я не буду делать.
Август посмотрел на Тайлера и миленько улыбнулся.
- Ты лег? Теперь надо поднять изголовье, - Август нажал на кнопку на столе и он приподнял голову. – Затем надо надеть рукавичку. Что такое рукавичка?
Август понимал, что это штука на руку и пошевелил пальцами в воздухе.
- Потом смочить её в тазу и левой, ага, левой рукой отодвинуть крайнюю пло..., - свою воображаемую рукавицу он намочил в таком же тазу и, осознав прочитанное, покраснел и выронил книгу на пол. Кашлянув, Август покосился на Тайлера и задал ему вопрос: - А ты все в своей работе можешь выполнять без проблем?
Книжку пришлось поднять.

Отредактировано August Royce (2022-02-02 18:59:54)

Знаний у Августа, должно быть не хватало, как и понимания ситуации, в которой он оказался, раз Персефона ответила отказом. Постаравшись не демонстрировать обиду, он просто делал свое дело, хотя сам оценил бы боль сильной. У пациента видимые признаки невыносимых страданий, он раздражительный и капризный, будто с него писали примеры для справочника медсестры. Из-за повышенной эмпатии Август и сам чувствовал себя ударенным в нос. Лед в его руках становился теплее, а руки мерзли. Он с радостью переложил заботу о холоде на Тайлера и решил отвлечь его своими делами.
То ли и правда проблема в акцентах, то ли в том, чем полнилась голова Августа и как это разнилось от мыслей Тайлера, но возникшее недопонимание нарастало. Не успеешь ахнуть, и тебя уже спрашивают об альтернативном лечении. Натянув улыбку, Август с подчеркнутой вежливостью ответил:
- Кажется, я снова не понял твой лучший акцент.
Если Тайлер разговаривал понятней и правильнее всех на станции, его это не спасало, хотя бы потому что Август явно говорил хуже.
- У тебя еще и понос?
С сомнением Август помотал головой. Не похоже, раз лег и стал послушно начал играть в игру пациент-медбрат. Другой бы уже убежал в сторону комнат. Интересно, что других мест для справления нужд он не нашел. Всегда приходилось подниматься и делать круг до своей комнаты. Если засидеться в медотсеке, можно и бежать до нее.
- Тебе не двадцать один, - засмеялся Август, - Персефона точно определяет возраст, - если Тайлеру хотелось верить в другие числа, его право, но он точно заблуждался, а Август не хотел тратить на такое время. – Ладно-ладно. Я не маньяк. Пациент, мы выполняем гигиеническую процедуру.
Ерзание пациента могло привести к беспорядку под его попой. По инструкции Август должен был положить туда пеленку и поставить рядом тазик. Если Тайлер будет так ворочаться, то пациент все расплескает.
- Без рукавички никак, - Август сверился с инструкцией. – Она мягкая тканевая, тут нечего бояться.
К сожалению, Тайлер только больше испугался. Мало того, что начал протестовать, так еще и лед от носа убрал. Август поднял с пола книгу и подумал, насколько сложно ему будет соблюсти невозмутимость в такой ситуации. Если однажды ему придется таким заниматься, он сгорит со стыда. Пациенту будет проще, если на складе будет пиво. Августу будет проще, если пациент изначально не будет лежачим. Приложив справочник ко лбу, горячему, будто солнце согрело, он обдумывал, в силах ли пройти такой путь. Помимо гигиены в его списке необходимых манипуляций была клизма. Вряд ли Тайлер согласится помочь ему в этом деле.
Опустив книгу к подбородку, Август оглядел его пристальным взглядом, от глаз к паху, сделал стремительный вывод и произнес:
- Тебе было приятно? Что именно?
Вероятно, мысли про вздрочнул-помыл, а не рукавички в паху. На горе Тайлера, в описании действий никаких «вздрочнул» не было. Август не сразу понял, о чем это. В такой обстановке о физической разрядке он забыл, будто потерял интерес. Сейчас же он почувствовал, как тело просыпается от морока. Опустив книгу ниже, Август вздохнул и сел рядом с Тайлером.
- Лед приложи, - напомнил он и указал на нос. Посмотрев на книгу, Август полистал страницы. – У меня тут только текст и множество описаний, как помочь пациенту. Как облегчить его существование. Умыть, накормить, подмыть и так далее. Я тебе уже достаточно помог?

Как же, неприятно, когда очевидный бугорок выскочил и приподнял немного штаны. Август поджал губы и нахмурился, гипнотизируя руки, прячущие явное свидетельство хорошего обращения с пациентом. Август над этим столько дней бился. Теорию разбирал, вчитывался в каждое слово, будто от него зависят жизни каждого члена станции, а как только перешел к практике, оказался в неприятном положении, когда правду от него прятали и обвиняли рукавички и руки. Он перевел взгляд на свои ладони, немного покрасневшие от мешка со льдом. Самые простые руки, ни шрама на них нет, ни родинки. Тоненькие венки сливаются с крупными, окрашивая розовую кожу в синеву.
- Нет? – он встрепенулся, скатываясь с кушетки на ноги, и в его душе забилась робкая надежда. Вот он, Август Ройс, восемнадцать, медбрат, сможет помочь Тайлеру до конца. Как оказалось, Август был готов прикладывать к носу лед, менять тампоны, успокаивать морально. К стояку же, который не приходил знакомиться и благодарить, а причинял Тайлеру неудобства, нет. Август потупил глаза в пол и задумчиво мял край рубашки. Манипуляции такой он не встречал. Значит, она не в его компетенции. Может, этим занимается врач. У него даже вход в отдельные кабинеты есть, чего не дали Августу. Заболит в паху, можно обратиться, прийти в такой кабинет и подождать, пока излечат. Усомнившись в такой возможности, Август облизнул пересохшие губы, и сглотнул загустевшую слюну. Перед ним человек страдает. Разве он может не приложить руку к его спасению. Не по совести будет. Сам же потом измучается. Будут ночью кошмары сниться, как приходит Тайлер, и у него в штанах все набухает до боли, а он кричит и плачет. Передернув плечами, Август посмотрел на Тайлера серьезно, отчасти слишком серьезно, и скомандовал:
- Персефона, опусти ширму, пожалуйста. Пациент номер два, разденьтесь по пояс. Снизу.
Пока ширма опускалась с потолка, плотно закрывая их по кругу от стола, ото всех возможных гостей, Август переложил книгу в сторону и потер ладони. Они были такими холодными, а холодные руки не должны касаться пациента. Они причиняют дополнительный дискомфорт, задачей же Августа было создать комфортное лечение. Можно заметить, что лечение носа и паха – это лечение разных концов тела и в этом нет никакого смысла, и Тайлер просто пользуется чужим стремлением сделать людей счастливее. Так все и было. Просто Август отступать не любил и был очень старательным парнем.
- Садись на край, - указал он и пристроился между его ног. Согретыми пальцами Август погладил всю длину пениса, надо же измерить, над сколькими дюймами ему трудиться, и посмотрел в глаза Тайлеру. Смотреть вниз ему не было интересно. Все желание сфокусировалось на лице. Оно не должно обмануть, если пациенту станет больно или неприятно. И пока руки в десять пальцев ласково поглаживали, заставляя кровь наполнить каждую клетку, его зрачки подрагивали, изучая чужое лицо. У Тайлера светлые глаза и густые ресницы, из-за этого его взгляд кажется мягким, даже когда он просто смотрит, и масляным, когда смотрит через призму сексуального возбуждения. Август снова сглотнул и потянул воздух через нос. Ему не хотелось плыть вместе с пациентом, он старался отделить себя и работу. Пусть руки крепко сжимают, а пальцы слегка задевают головку, он не должен реагировать. Губами дрожать тоже не должен. Август почувствовал сильное желание наклониться и втянуть член в рот. Эта жуткая мысль забралась в голову и захолодила тело изнутри. Оно словно немело, мерзло, а сам Август ощутил, как тесно теперь жмется к кушетке.
«Уход за больными…», - пытался вспомнить он, двигая рукой спешно и жадно, - «предполагает… правила…» Выступившие под челкой капли пота грозили скатиться на нос. «Больные люди становятся… возбуди… мы… ми». Август закусил губу, продолжая буравить глаза Тайлера, и оттого испытывал сильнейшее возбуждение, которое нашло на него внезапно и даже правила медбратьев до него не достукивались. Август, это же нарушение этики, что же ты делаешь.

Хотелось верить в напускную наглость Тайлера, в то, что он успокоится и раскроет внутреннего себя с лучшей стороны, когда пальцы схватят его не за горло, но за член, однако наглость оказалась естественной, будто вросшей в него, и оттого Августу стало неприятно. Нравится, когда работа вознаграждается изменениями в человеке. На хмуром лице появляется теплая улыбка от вежливого «здравствуйте» или желание драться улетучивается с наклеенным пластырем. Вроде бы робкое давление, однако меняющее людей в лучшую сторону. На Тайлера ничего не сработало. Он был непробиваемым грубияном, который сперва наслаждался руками, дающими ему непривычные ощущения, затем посмел предложить отсосать, а затем забрызгал себя, руки Августа и край его  рубашки. Переведя дух, Август выпустил член из рук и смерил Тайлера взглядом.
- Пациент номер два, мы закончили. Персефона, подними ширму.
Пока она медленно тащилась наверх, у Тайлера было время спрятать свой зад в штаны. Август же ждать не стал, а нырнул под неё и подошёл к стене, прижимаясь рукой и лбом к стене. Выскочившая полочка с салфетками и гелем для очищения рук ударила его в живот. Август со скрываемой злостью зашипел. Ему нельзя сейчас показывать себя плохим медбратом. Не ради этого он так старался. Захватив несколько салфеток, часть он подал Тайлеру, другой частью вытерся сам. Убрал следы с рук и рубашки.
- Теперь я достаточно вам помог? – казалось, разговаривай он отстраненно, то и чувства никакие его не затронут. Не будет этого давящего комка в горле, утихнет желание стукнуть Тайлера холодным мешком по и без того настрадавшемуся носу. Если бы он выразил свой комплимент ловкости пальцев иначе, чуть обтекаемо, благородно и не так прямо, реакция была бы другая. Возможно, Август бы зарделся и испытал бы за себя гордость. Сейчас его мутило от самого себя.
- Одну секунду, - Август оказался перед носом Тайлера и протянул к его лицу ладонь, сокращая расстояние между их лицами, и поймав край тампона в носу, ловким и сильным движением ввернул его глубже. – Подходите завтра с утра для их удаления. Сами не дергайте, иначе снова может пойти кровь. 
Больше Август разговаривать с Тайлером не желал. Он убрал все следы своего присутствия, закрыл все ящики и проверил те, которые уже закрылись, чтобы никто другой не смог в них попасть, затем схватил книгу и прижимая ее к груди, повернул из медотсека в библиотеку. Там, среди стеллажей с книжками, он стоял, краснел и бился головой о толстый корешок энциклопедии. Если бы его тогда, за ширмой с членом в руках, заметил доктор, ему бы не поздоровилось. Выговор и отстранение от работы с позором, вот что бы ждало Августа из-за своей мимолетной слабости. Не в желании Тайлера была проблема. В самом Августе, который осознал, что он может испытывать к другим людям и кто на самом деле ему нравится.