Станция Персефона |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Станция Персефона » Эпизоды: закрытое » Сырой материал | 20.07.01
СЫРОЙ МАТЕРИАЛ
All hail the Old Mold!
Терри Хилл, Лаури Рантасаалми, Ида Валентайнкомната 17 и медотсек, 20 июля
В комнате Терри появляется интересный гость, который причиняет уйму проблем, портит настроение и в целом неприятен. И речь не про двухметрового финна, который пырнул новенькую отвёрткой.разрешение на участие ГМ: да
разрешение на участие других игроков: нет
Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-02-10 13:33:42)
С хорошим настроением у Терри как-то сразу не задалось. Этому способствовал ударный старт жизни на станции. Когда твой путь начинается с амнезии, ничего хорошего дальше и не ждешь.
В первый же его день на станции нашли труп предыдущего врача и Терри посчитал это звоночком для себя. Он решил, что изучит свою книгу и все доступные материалы по профессии. Если станция намекала им на то, что неплохо бы выполнять свои обязанности, он будет готов к проверке. Если же Адам умер из-за вируса или отравления, медицинские знания в таком случае также пригодятся.
К сожалению, труп не удалось обследовать, поэтому в воздухе повис страх неизвестности. Да, еще один. Несмотря на это, никто не устраивал истерик, не бегал по станции с криками “мы все умрем” и не пытался покончить с собой. Но если бы кто-то так поступил, их сложно было бы за это осудить.
К вечеру второго дня ноги принесли Терри в сад, где он снял рубашку и лег на землю. Никто не заметил человека, лежавшего на земле и обнимающегося с растениями. Никто ничего не сказал и на следующий день. Это заставляло задуматься, что еще можно сделать безнаказанно.
Когда он вернулся в свою комнату, обнаружил грязь на футболке, но был так эмоционально истощен, что просто намочил ее, не отстирав, и кинул под раковину. Каждый раз после пробуждения и перед сном эта мокрая грязная тряпка под раковиной напоминала ему о том, чем он не хочет быть. Она стала настоящим символом злости, отвращения и накатывающей по вечерам апатии.
За следующие дни Терри обследовал на станции все помещения, к которым имел доступ или мог добраться с помощью других пробудившихся. Наверное, в какой-то момент это делал каждый из них, а потом приходил к неизбежному выводу - отсюда не выбраться. Тогда все просто продолжали жить свою новую жизнь. Кто-то погружался в работу, кто-то в беспорядочные связи, а Терри бегал. Каждое утро он наворачивал круги по второму этажу, каждый вечер направлялся в спортзал, где использовал свою единственную персональную вещь - боксерские перчатки. Движение немного снижало ощущение безысходности, но не решало проблему. Сегодня утром он тоже бегал вместо того, чтобы пойти в столовую и радостно обсуждать какие-то глупости с другими жильцами станции.
Пока он был в ванной что-то произошло у склада и станция громко оповестила о том, кому следует явиться в медотсек. Из-за шума воды Терри не расслышал номера пробудившихся, но его присуствтвие в любом случае треовалось в медотсеке, так что он точно все узнает.
Стоило Терри открыть дверь, как путь его преградил высокий парень с непроизносимой фамилией.
- Привет, Рэнт. Я бы рад выпить с тобой по черному и поболтать, но нужно бежать на помощь к пострадавшим.
Отредактировано Terry Hill (2022-02-10 00:28:31)
Док Терри нравился Рэнту, как может нравиться человек, при знакомстве с которым ты разделся и попросил рассмотреть себя поближе.
«Я просто хотел найти подсказки к своему прошлому. Тело носит следы наших ошибок и достижений, говорит о пережитом. В прошлом – ключ к пониманию настоящего».
Но осмотр тогда, во второй день на станции, показал лишь, что Рэнт исключительно здоров, невредим и прекрасно сложен. «Это слова Дока, не мои».
Что ж, кое-что с тех пор изменилось.
Боль в паху, казавшаяся невыносимой последние минут пять, сейчас перестала заполнять голову звоном и застилать глаза красной пеленой. Даже появилась надежда, что когда-нибудь он снова сможет прямо ходить и пользоваться всеми своими частями тела – лет через двадцать, вероятно.
– Не надо никуда бежать, Док. Мы уже здесь, – и Рэнт показал руку, которую всё это время прижимал к животу. Рука была в крови.
Его день проходил насыщенно, как и все предыдущие четыре дня на станции: Рэнт старался всегда быть занятым и находить себе дела. Он успел прочитать пособие по гидрологии, и хотя доступа к природной воде на станции не было (а он проверял!), всё равно каждый день изучал воду, которая поступала в столовую, кухню, личные комнаты тех, кто соглашался впустить Рэнта. Контроль за этим был скорее на совести инженера по эксплуатации, но, во-первых, Рэнту было не сложно, а во-вторых, очевидно, что если что-то на станции пойдёт по известному органу, их герметичная утопия очень быстро превратится в ад.
Что ещё? Он ходил в спортзал. Старался бывать среди людей. Облазил открытые зоны вдоль и поперёк.
Сегодня, как и каждый день до этого, он пришёл на склад, чтобы проверить – а вдруг станция решила открыть для него ещё одну ячейку, в которой будет нечто более полезное, чем медиатор. И столкнулся в дверях с незнакомой девицей меньше его раза в два. Рэнт и сам не понял, как так получилось, что спустя всего несколько фраз он получил удар между ног…
«Это всё наша харизма. Возможно, мы всегда производили такой эффект на людей, просто не помним. А может, всем с Персика хотелось так с нами поступить, просто они лучше сдерживались», – подобные речи принадлежали уже не голосу разума, а той части, которую Рэнт назвал теневым сознанием. Именно на него он возложил ответственность на то, что произошло дальше – просто какая-то внутренняя сила взяла контроль над его телом и действовала по своему усмотрению. Не успел Рэнт осознать происходящего, как вырвал из руки девушки отвёртку и всадил куда-то ей в бок.
«Можно ли говорить, что у меня сработал переключатель? И если да, стоит ли волноваться из-за места, в котором он расположен?»
Когда он пришёл в себя после оглушительной боли, ярость схлынула и Рэнт уже смог воспринимать последствия своих действий. На станции включилось оповещение, которое мало того что сзывало всех к складу, так и велело Рэнту и, видимо, девице номер 20, явиться к медотсек.
«Бездушная машина не будет указывать мне, что делать! Тем более Дока там нет. Он точно у себя в комнате».
Так что Рэнт велел станции заткнуться, показал девице, как зажимать рану, и отнёс прямо к Доку Терри. К моменту, когда он постучал в дверь, сигнал тревоги стих. Рэнт сомневался, что надолго.
Не тратя времени на объяснения, он просто указал за дверь, где Двадцатая стояла, привалившись к стеночке.
Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-02-16 09:59:14)
- Хэй, Док, - отозвалась Двадцатая, когда великан обозначил их присутствие. – Я нашла склад. Теперь ты готов меня осмотреть?
Совсем недавно она уже стояла в его дверях, обращаясь с той же просьбой. Тогда обитатель комнаты №17 отложил осмотр на потом, зато снабдил информацией о том, что на станции существовал некий склад и – если повезёт – там могли оказаться полезные вещи, предназначенные специально для каждого.
Какое-то время Ида изучала содержимое своей ячейки: назначение кучки предметов в небольшом чехле оставалось под вопросом, но одна из отвёрток удобно лежала в руке – её следовало забрать с собой. С ней стало немного спокойнее.
Видимо, от мягкого изделия тоже была какая-то польза – Ида прощупала игрушку пальцами, подозревая, что внутри тоже может быть что-то спрятано, но эти попытки не принесли ожидаемого результата.
Она всё равно решила забрать с собой и её. Ида не могла объяснить необходимость нахождения этой вещи в своей комнате, но в её голове и без того хватало поводов для тревоги, чтобы пренебрегать мягкими игрушками, которые были приятными на ощупь.
С самого пробуждения и до момента, когда она очутилась на складе, её не покидало ощущение постоянного внутреннего дискомфорта: незнание и неспособность понять происходящее, когда отражение в зеркале казалось ей чужим, а на имя, обозначенное рядом с её номером, не хотелось откликаться.
Лишь необходимость получения ответов на вопросы вынудила Иду выйти за пределы того помещения, в котором она очнулась, в день её пробуждения. Она всё ждала какого-то События: что кто-то появится и объяснит, что произошло, или сделает хуже, или засунет её обратно в ту штуку, из которой она выползла, и которую больше не получилось открыть.
Никто не пришёл. Голоса за дверью звучали и умолкали.
Она была в безопасности. Но продолжала ждать подвоха.
Ида осматривала себя, своё тело и лицо, ощупывала волосы и изучала рисунок, который нельзя было смыть водой. Воспользовалась найдённой одеждой (но не стала застёгивать рубашку) и обувью, потом полистала оставленную на столе книгу.
Ей пришлось преодолеть желание исчезать всякий раз, когда в поле зрения появлялся другой человек. Ей казалось неправильным находиться среди этих людей и ничего не узнавать, никого не узнавать, она была здесь как белое пятно на металлической стенке, инородное тело, от которого могут избавиться. Получив первую порцию ответов, Ида не почувствовала ни облегчения, ни каких-либо положительных эмоций – наоборот, вопросов становилось всё больше и это раздражало.
Примерно в таком состоянии её и подстерёг высокий мужчина с такими резкими чертами лица, что и сам мог сойти за большую отвёртку. Ида как раз пыталась быстро покинуть склад, но великан как будто появился из ниоткуда, словно только и ждал, когда она окажется внутри. Его лицо казалось злым, даже угрожающим – и Двадцатая машинально приписала ему такие же помыслы. Слова вырвались у неё раньше, чем она успела их обдумать, и так же быстро заехала ему между ног.
Она ожидала, что его это отвлечёт и задержит, а вместо этого он отобрал её отвёртку – в следующую секунду в боку резануло болью, а на белой футболке расползалось красное пятно. Вот он – долгожданный подвох. Тогда же Голос объявил во всеуслышание, что у Двадцатой и Восемнадцатого плохи дела. Мужчина не пытался сбежать – вместо этого он доставил её к комнате доктора, хотя им было велено отправляться в медотсек.
- Можно воды? – попросила она Терри, когда рана в её боку перестала быть их с Лаури большим-большим секретом, и доктор узнал, с чем ему предстояло иметь дело.
Из динамиков по всей Станции раздался тревожный сигнал. Ровный, приятный голос повторял одни и те же слова, чередуя их с сигналов тревоги:
- Внимание, пробудившиеся! На складе замечено происшествие. Всем, кто находится рядом - незамедлительно явиться к месту происшествия! - сигнал тревоги. - Пробудившиеся номер... двадцать, Ида Валентайн... номер... восемнадцать, Лаури Рантасаалми... незамедлительно явитесь в медотсек для внеочередного осмотра! - сигнал тревоги.
Сообщение с сигналами тревоги повторилось три раза.
Рука Рэнта вся в крови стала центром внимания Терри и его же источником паники. Рана в животе может означать любую степень серьезности. В брюшной полости слишком много важных органов - так утверждала книга по анатомии, которую он методично пытался победить вот уже неделю. Это была непростая битва, в которой Терри каждый раз терпел поражение. Хорошо, что вторая книга оказалась куда легче и какой-то более приземленной.
Терри схватил запястье Рэнта, бегло осмотрел руку и туловище. Кровь была чужой и это поднимало еще больше вопросов.
- Что случилось? На вас кто-то напал?
Выглянув за дверь, Терри увидел Иду (кажется, так ее звали). Ее он встретил еще утром и, наверное, должен был уделить пробудившейся больше внимания. Возможно тогда получилось бы избежать ранения.
- Давай сначала зайдем внутрь, я посмотрю на рану. Можешь идти? - положив руку Иды себе на плечо, Терри помог девушке дойти до кровати и расположиться на его сравнительно чистых простынях.
“Отлично, теперь все будет в крови.”
А крови и правда было много, она пропитала весь бок рубашки и верхнюю часть штанов. “Твою мать! Твою мать! Это уже серьезное дерьмо!” В голове Терри металась миниатюрная копия доктора, билась о стены, рвала на себе волосы и кляла тот день, когда он проснулся. Снаружи же он выглядел собранным и спокойным, слегка взволнованным, но не так, чтобы с криками выбежать из комнаты.
- Рэнт, принеси воды и полотенце из ванной. Там на столе стоит пустая чашка, - он махнул рукой, не глядя, а сам принялся раздевать Иду.
Конечно, Терри предпочел бы раздевать девушку при других обстоятельствах, но полуголой девушке, как говорится, в зубы не смотрят. Когда Ида осталась лишь в футболке, Терри отодвинул теперь уже красную ткань и смог разглядеть рану. Она не выглядела глубокой и больше походила на порез, чем на проникающее ранение.
- Чем в тебя ткнули?
Терри надавил пальцами на кожу над раной и под ней. Порез располагался ниже ребер и, кажется, никаких важных органов не задевал, но крови все равно было очень много. Миниатюрный доктор в его голове из короля драмы превратился в графа и поутих.
- Так, - он взял полотенце, которое принес Рэнт, и приложил его к ране, а потом выпрямился, - из хороших новостей: ты не умрешь. По крайней мере, не сегодня. А если и сегодня, то не от этой раны. Есть и плохая новость. Порез глубокий и его нужно зашить, так что нам придется пойти в медотсек и побыстрее, - “мне бы не хотелось еще и пол мыть.” - Рэнт, подхвати ее справа, а я слева буду зажимать рану.
Отредактировано Terry Hill (2022-02-16 10:42:46)
А Персик не хотела успокаиваться:
– Внимание, пробудившиеся! На складе замечено происшествие. Всем, кто находится рядом, незамедлительно явиться к месту происшествия Пробудившиеся номер двадцать, Ида Валентайн. Номер восемнадцать, Лаури Рантасаалми. Незамедлительно явитесь в медотсек для внеочередного осмотра!
Рэнт подозревал, что теперь сигнал тревоги будет вызывать у него нервный тик. Если проводить аналогию, то у Иды – лёгкое кровотечение. Он надеялся, что только лёгкое.
«Но ведь это ложь. На самом деле мне её не жаль. Мне интересно, что будет дальше – если она истечёт кровью… до конца».
Он, в этот момент уже зашедший в комнату Дока Терри и дошедший до той части, где была раковина, застыл на месте и уставился в зеркало перед собой. Из зеркала на него смотрел человек с глумливой ухмылкой. Рэнту даже показалось, что сейчас он подмигнёт. Кто он был, этот человек? Теневое сознания шепнуло, что Рэнт знает ответ. Этот человек ещё не был готов с ним общаться. Этот голос ещё не звучал в его голове.
Из зеркала на него смотрел Забытый Рэнт.
На мгновение он представил ощущение девичьей шеи в своих руках: как кожа кажется мягкой и тёплой. Как сонная артерия, пульсируя почти любовно, ударяется внизу ладони. Как что-то важное хрустит. Как жизнь медленно исходит из неё вместе с воздухом, вместе с непониманием в глазах.
В его воображении мужчина с глумливой ухмылкой расхохотался, повернулся к нему спиной и пошёл – там, в зазеркальном мире, за дверью была вовсе не станция, а огромный и знакомый ему мир. Теперь из зеркала на Рэнта смотрела его небритая рожа с кровавым мазком на скуле.
Он коснулся рукой паха, сморщился от боли: до сих пор казалось, что его яйца сжались в раскалённые комочки. Возможно, они втянутся в мошонку и откажутся вылезать, пока она не покинет место, где с ними так плохо обходятся.
«Либо ты возьмёшь себя в руки и поможешь Доку, пока крови не стало больше».
Рэнт огляделся в поисках полотенца и заметил кусок ткани, лежащий на полу. Поднял и поднёс к лицу, только чтобы понять, что это помятая и пахнущая сыростью футболка. Кинул её назад, и уже тогда нашел полотенце. Взял и кружку, потом набрал воду – гидролог он, в конце концов, или нет? – и принёс всё Доку.
– Рэнт, подхвати ее справа, а я слева буду зажимать рану.
– Зажимать она и сама сможет. Сможешь? – это он уже Иде. – Я понесу. Ты беги вперёд. Готовь всё.
У Рэнта, когда он что-то решил, от слов к делу путь был короткий. Так что он положил ладонь Иды поверх полотенца – так, как показывал Док Терри, а другую её руку закинул себе на плечо. Выпрямился и взял её на руки. Она была тяжелее, чем ожидаешь от полутораметрового создания. С другой стороны, она была и агрессивнее. Так чему удивляться?
«Нужно как-то её приободрить. Наверняка она чувствует то, что должны чувствовать после удара отвёрткой. Растерянность? Непонимание? Страх перед будущим? Отвёртку в боку?»
Рэнт не знал, какая часть его сознания отвечала за подобные рассуждения. Возможно, в экстренной ситуации в нём пробуждалось нечто новое. Но у него совсем не было времени для глубокой рефлексии, так что он призвал на помощь голос разума.
«Просто спроси, как она себя чувствует и где у неё болит. Это отвлечёт её от боли и поможет Доку Терри понять, насколько ситуация серьёзна. Только говори с ней ласково и мягко, чтобы не пугать».
– Ты там как, подыхать не собралась?
Стоило им выйти в коридор, как станция разразилась очередным: «Эй вы, пройдите в медотсек, а то я не заткнусь». Это начинало раздражать.
Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-02-19 21:34:26)
Одного взгляда на вид пропитанной кровью футболки хватало, чтобы усилить ощущение боли. Мозг любезно помножил это ощущение, направил его в конечности и отправил мысленный посыл, что всё происходящее у комнаты Дока было более, чем бесполезным. Закусив губу, чтобы подавить лезущие стоны и хныканья и притупить болезненные импульсы, Ида вцепилась в чувство жажды и голода.
И в ответы на все спорные вопросы, разумеется.
- Это была отвёртка, мой рабочий инструмент из ячейки на складе. Довольно острая штука, как я и предполагала, - механически проговорила Ида, словно заучила сказанное наизусть (и репетировала, чего уж там). Весь путь до койки и в течение последующих манипуляций она старалась даже случайно не бросать взгляды на процесс. Но стоило Терри потыкать пальцами, Ида глубоко вдохнула, цокнула языком и уставилась на рану.
Спокойствие доктора и его слова успокаивали – Ида ухватилась за них с готовностью, какую впервые заметила за собой с момента пробуждения в комнате и до этой самой минуты. Поток страха перед неизвестным, но потенциально смертельным благополучно схлынул и теперь остались лишь болевые ощущения.
- Обе новости хорошие, - кивнула Ида и огляделась уже в который раз, пока над ней проводили осмотр. Задержав взгляд на столике, нахмурилась и вновь посмотрела на Терри. – И надеюсь, ты уже прочёл свою книжку и не сделаешь мне хуже.
На предложенный порядок действий Ида только кивнула – на самом деле эти вопросы и не требовали её активного участия, и Рэнт принялся за дело раньше, чем она подтвердила.
Теперь Ида не испытывала особого желания настаивать на чём-то своём. Она через раз поглядывала на Рэнта в комнате – внимательно, но без злобы или ненависти, больше из некой спонтанно возникшей привычки. Удар отвёрткой никак не вязался с его дальнейшей помощью, и пока что Иде не оставалось выбора, кроме как смириться с хаосом впечатлений и согласиться с выводом «пока что угрозы не предвидится».
Устрашающий вид же его ко всему прочему возникал на контрасте с приятной внешностью доктора. Возможно, последний был именно в её, Иды, вкусе. А возможно, она и вовсе никакая не Ида, потому что глупо вот так доверять паре фраз на поверхности двери. Может, её поместили на Станцию для того, чтобы бить по яйцам абсолютно всех, раз кроме навязчивого голоса из динамиков здесь нет никакого контроля.
Снова сплошные вопросы.
- Может, они просто ошиблись и засунули меня не в ту камеру, но это уже их проблемы, а не мои, - вопрос Рэнта застал её врасплох, так что свои размышления она закончила вслух вместо ответа. Потом повернула голову к нему и задержала взгляд на его лице. – Док же сказал, что не от этой раны. Так что нет, я не собираюсь подыхать, если только ты не захочешь повторить.
С такого расстояния она могла рассмотреть лицо Рэнта до мельчайших деталей, чувствовала его запах, и то, как собственному телу становилось теплее за счёт прижиманий к чужому. Только теперь Ида поняла, что так и осталась без рубашки в одной футболке.
- Твоя боль прошла? Возможно, тебя тоже нужно осмотреть, - она по-прежнему не сводила взгляд с Рэнта и, в общем-то, не испытывала необходимости. Забавно, что созерцание людей она находила более комфортным, чем когда те подавали признаки жизни в её сторону. – Ты меня напугал, так что я постаралась ударить посильнее.
Дорога к медотсеку занимала совсем немного времени, что не могло не радовать в сложившихся обстоятельствах и стало одним из первых настоящих плюсов Станции, которые Ида отметила для себя. Вторым оказалась тишина, что воцарилась сразу же, как только участники происшествия добрались до пункта назначения.
- Я прочел одну из своих книжек, - Терри кашлянул и значительно тише добавил, - большую часть книжки.
“Первая помощь при чс” давалась ему гораздо лучше анатомии. Возможно дело было в прикладном характере информации, а, может, он имел с этим делом в прошлом. Что же до анатомии - ее лучше всего было изучать на ком-то конкретном. Тут важно понять, что пересчитать кости Терри мог, но назвать их при этом правильно нет.
Судя по скудным репликам, которыми перебросились Ида и Рэнт, эти двое могли называться ягодами одного поля, болтами с одного устройства, отвертками из одного ящика с инструментами. Словом, вы поняли аналогию.
В тишине они добрались до лифта, а потом и до медотсека. Терри на правах доктора (а после двух недель изучения медицину у него было больше прав, чем знаний) побежал вперед, чтобы подготовить сосуд с водой, необходимые устройства, бинты и все в таком духе. Поэтому когда Рэнт торжественно внес Иду в медотсек, Терри уже стоял в перчатках возле диагностического стола застеленного одноразовой подкладкой.
- Клади ее сюда.
Пока Рэнт укладывал девушку, Терри принялся за дело, большая часть которого выполнялась искусственным интеллектом.
- Пациент Ида, - он склонился к девушке и спросил, - какая фамилия? Валентайн? Да, Персефона, пациент Ида Валентайн, проникающее ранение на левом боку. Просканируй брюшную полость и ребра на внутренние повреждения и кровотечения.
Терри чувствовал себя невероятно важным и значимым. За время проведенное на станции эта рана была первой по-настоящему интересной и серьезной. Вряд ли дело было в том, что он любил свою работу и бежал выполнять ее каждый раз, когда кто-то загонял занозу или набивал себе синяки, но и интересного на станции было маловато. Учеба, столовая, спортзал - вот и все занятия. К концу второй недели Терри даже начал подумывать о том, чтобы завести себе подружку. Но в замкнутом пространстве будет слишком много драмы, если что-то пойдет не так. А что-то обязательно пойдет.
- Не двигайся, а то ничего не получится, - наверняка именно так бы звучали его слова во время первого романтического свидания. - Рэнт, - Терри подошел к финну пока станция сканировала Иду и сказал как можно тише, - не пойми меня неправильно, но я бы на твоем месте отмылся от крови и не особенно распространялся о случившемся.
Терри и сам не смог бы объяснить этот внезапный порыв заботы. Возможно дело было в том, что после их потасовки Рэнт принес Иду к врачу, а не сбежал, оставив ее истекать кровью. Не каждый поступил бы также. С другой стороны, не каждый пырнул бы человека отверткой.
Отредактировано Terry Hill (2022-03-24 10:27:29)
Он напугал Иду. Что ж, Рэнт уже опытным путём выяснил, что склонен производить на окружающих такой эффект. Возможно, дело в его слишком голубых глазах.
– Твоя боль прошла? Возможно, тебя тоже нужно осмотреть.
Рэнт против воли ухмыльнулся.
«Тебе придётся придумать повод получше, чтобы залезть ко мне в штаны. Хотя нападение с отягчающими – неплохое начало».
Рэнт не имел понятия, откуда в его голове взялось это "отягчающее" и насколько оно соотносилось с законодательством Финляндии или любой другой страны, куда его завел выбор прошлой версии себя. Но он точно знал, что удар Иды очень сильно его отягчил.
– Жить буду. Обо мне не беспокойся.
Он хотел добавить, что при испуге выбор между бей или беги зачастую лучше делать в пользу второго, но решил, что сейчас не время для флирта.
«А может, мы как раз из тех извращенцев, у которых встаёт при виде крови и которым нужно хорошенько кого-нибудь избить, прежде чем совокупиться с ним?»
Рэнт всерьёз обдумал теорию, предложенную теневым сознанием, и отверг её – подобные люди не используют слово "совокупиться" для описания процесса.
«Но нормальные люди и не думают о процессе в таких ситуациях. Не узнаем, что нас заводит, пока не попробуем».
Рэнт лениво отмахнулся от этой мысли. Судя по боли между ног, в неведении он будет оставаться ещё очень долго.
Наконец они оказались в медотсеке, и Рэнт смог отдаться на волю Дока Терри: просто следовать его указаниям без необходимости решать что-то самому. Теперь истекающая кровью девица – на его ответственности. Рэнт отошел в сторону и привалился к стеночке. Головная боль накатила на него внезапно, но не приступом, а волной – как будто кто-то держал над ним пакет с жидкой мигренью, и сейчас он порвался с одного края. Рэнт потер глаза. Ему просто нужно перевести дух. С этим Рэнт, видимо, увлекся, потому что появление Дока Терри застало его врасплох.
– Не пойми меня неправильно, но я бы на твоем месте отмылся от крови и не особенно распространялся о случившемся.
Какая-то часть Рэнта захотела уточнить, относится ли совет к случаям, когда кровь принадлежит ему. Другая часть Рэнта предложила спросить, бывал ли Док Терри на месте Рэнта, раз он даёт столь конструктивные советы. Третья часть Рэнта по-прежнему болела от удара девицы.
– Хорошо, Док, – медленно произнес он, не сводя взгляда с Терри и даже не моргая. – Я постараюсь говорить поменьше.
«Это будет сложно. С другой стороны, мне вообще не потребовалось ничего говорить, чтобы Кровавая Ида напала на меня».
Голос разума тут же возразил: «Нападение – слишком громкое слово для удара ниже пояса от полуметровой белой девицы».
Но Рэнт очень серьёзно относился к любым прикосновениям к своему паху. Собственно, поэтому они с Доком Терри и сдружились.
Он немного помялся, спрашивать или нет, и всё же сказал:
– Как думаешь, Док, она как-то попытается наказать нас за это? Я про Персика. Ты уже лечил здесь тех, кто подрался?
Рэнт вовсе не боялся возможного наказания – наверное, даже напротив. Ему было интересно. Это был интерес ребенка, тычащего палкой в дохлого пса на дороге или доводящего учителя до истерики.
«Я просто хочу знать, как далеко могу зайти».
Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-04-03 10:23:39)
Ида и не беспокоилась о Рэнте.
Это ведь не в его боку проделали лишнее отверстие не самым приятным способом, на которое теперь требовалось наложить швы. На его яйцах даже следов от её коленки не осталось, хотя в чемоданчике на складе находились целых две отвертки – и всё что угодно могло произойти. Обмен, например. Или взлом чужих ячеек. Мало ли как тут всё здесь заведено.
Но Ида беспокоилась о том, что Всевидящее Око и Неугомонный Голос, подглядывающие и извещавшие о случившемся всех, кто в принципе не лишен слуха, могли также любезно сообщить, по чьей вине произошло происшествие с неприятными последствиями. Это могло грозить неприятностями, которые не решить одним лишь визитом в медотсек, поэтому Ида посчитала необходимым наладить взаимоотношения со своим обидчиком на случай, если он тут на хорошем счету у тех, кто всем заправляет.
А если таких нет и Станция действительно просто наблюдает, то у этого Лаури, собственно, были отличные шансы начать всем заправлять. С его-то ростом и его лицом, Ида бы точно назначила его каким-нибудь важным парнем.
Помещение медотсека было тем местом, которое хотелось всячески разглядывать и дотошно изучать, нажимая на всё подряд; белизна поверхностей прекрасно сочеталась с запахами стерильных материалов, а на столе для диагностики Ида с удовольствием провела бы немало свободного времени, даже не истекая кровью. А потом до неё донеслись звуки очередной, навевавшей скуку мелодии – и всё желание изучать исчезло мгновенно и безо всякого следа.
- Обычный осмотр так и проходит? Она меня просканирует полностью и на этом всё? – уточнила Ида у Терри, когда Персефона отреагировала на его указание и принялась за работу. Пациентка, которая по-прежнему предпочитала откликаться на свой номер больше, чем на имя, смерила Дока взглядом «я слежу за тобой», иначе с чего бы ему так просто взять и отходить куда-нибудь подальше? Мог бы подержать её за руку, в конце концов, и попросить не паниковать.
Часть конструкции, из которой состоял диагностический стол, пришла в движение: Ида послушно зафиксировала себя на поверхности кушетки, дожидаясь, пока сканирующий элемент обследует её внутренности и выдаст результат. К счастью, никаких переломов и ужасных кровотечений Рэнт ей не оставил и ограничился лишь видимыми наружными травмами.
А Ида испачкала ему одежду и, возможно, бурное свидание – можно сказать, они в расчете.
Наверное, Ида просто не злопамятная.
- Что это ты называешь дракой? – миролюбиво отозвалась она, приподымаясь на локтях и устремляя на Рэнта дружелюбный взгляд исподлобья. – Мы просто потыкали друг друга разок и увлеклись. Предлагаю держаться этой версии и не подкидывать Ей идеи, раз она до сих пор никак тебя не наказала.
Может, Персефона просто дожидалась, когда Док закончит приводить вторую сторону конфликта в порядок. Во всяком случае пока что она лишь оповестила, что над повреждениями достаточно поколдовать человеку, который прочёл большую часть самоучителя и мог тыкать в Иду инструментами со знанием дела.
И чтобы не оставаться в стороне в этот День Тычков, Персефона отправила команду диагностическому столу, дабы из скрытого ранее отверстия появилось механическое подобие руки и влепило Иде укол.
Что бы там ей ни впрыснули, но ощущение боли притуплялось, накатывая волной облегчения. По крайней мере ей не придётся вопить и рыдать, когда Терри начнёт зашивать рану. Ида не помнила, как у неё обстояли дела с перенесением таких процедур, а большая татуировка совсем не помогала с воспоминаниями. Может, до этой станции у неё и не было никаких татуировок.
Отредактировано Ida Valentine (2022-03-27 00:35:40)
- Как думаешь, Док, она как-то попытается наказать нас за это? Я про Персика. Ты уже лечил здесь тех, кто подрался?
Хороший вопрос. Терри и сам задал подобный в первые дни после своего пробуждения и ответ станции был вполне однозначным - стоило бояться гнева самих пробудившихся, а не искусственного надзирателя.
- Я нет, но до меня лечили. Станция никак не штрафует за такое. По крайне мере, не штрафовала до этого дня.
Терри склонился к монитору у изножья диагностического стола, чтобы посмотреть результаты сканирования. Внутренние органы не задеты, кости целы. Станция рекомендует ряд действий, которые совпадают с представлением доктора о лечении такой раны. Что ж, приятно сознавать, что изучение учебников не прошло зря. Терри даже не подозревал, насколько будет этому рад.
- Обычный осмотр так и проходит? Она меня просканирует полностью и на этом всё?
- Да, почти все, - Терри мягко улыбнулся, чтобы не пугать Иду.
Он уже знал, что после сканирования последует обезболивающий укол, но сообщать об этом не собирался. Вдруг Ида вскочит и попытается убежать? Или в ее случае уползти.
- Это укол, чтобы не было больно, когда я буду закрывать рану.
Придвинув табурет к диагностическому столу, Терри поставил рядом с Идой пластиковый ящик, в котором было много всего гигиенического и медицинского. Персефона настолько не доверяла жителям станции, что гигиеническое в ящике преобладало, а в хранилище не было ничего, чем можно отравить себя или других. Терри проверял.
- Знаете, что меня насторожило? - он принялся промывать поверхность вокруг раны. - Персефона сказала, что если сами жители захотят ограничить свободу или доступ к пище одному из нас, то препятствовать она не станет. То есть, - Терри достал из коробки маленький пистолет зеленого цвета и поднес его к ране, соединяя кожу пальцами, принялся “склеивать” ее, - если завтра какой-то, скажем, Джонни объявит себя королем столовой и закроется там изнутри, то станция ему мешать не станет. Джонни - это повар, - кивнул Иде и отложил пистолет. - Кажется, все. Не мочи несколько часов, не занимайся спортом неделю и держись подальше от острых предметов. Если пойдет кровь, будет больно или почувствуешь, что тело ненормально нагрелось возле раны, сразу беги сюда. Вообще, знаешь, лучше зайди в любом случае завтра, я посмотрю на рану.
Терри крутанулся на табурете, чтобы посмотреть на Рэнта. Ему не нравилось, что тот решил говорить еще меньше. Казалось бы, куда еще меньше? Но видимо в мастерстве многозначительного молчания финну не было равных.
- И я подумал, что у нас до сих пор нет никаких способов справиться с таким теоретическим Джонни.
Говоря “у нас”, Терри имел в виду их с Рэнтом. Возможно Августа. Остальные почему-то верили в добрые намерения всех и каждого на станции. Но раз уж Ида привнесла в их динамический дуэт не только красоту, но и две отвертки, стоило подключить к обсуждению и ее.
Рэнт вдруг понял, что чувствует себя… Хорошо. Нет, его яйца до сих пор звенели и находились в консистенции взбитой яичницы, но в остальном он нашёл для себя неожиданный комфорт. Возможно, дело было в эндрофиновом выбросе после решённой задачи? У них была экстренная ситуация, и они нашли, на кого её скинуть.
Нет. Или не совсем.
«Ты находишь покой только в насилии и конфликтах. Это должно что-то говорить о тебе», – тихо подсказал голос разума.
Рэнт ответил: «В таком случае мне лучше подружиться с Доком».
Он бросил взгляд на Иду, проверяя, не решила ли она всё-таки умереть от внутреннего кровотечения. Рэнт не ставил под сомнение умение Дока Терри засовывать людей под разные сканирующие устройства, но он также не сомневался и в собственной способности наносить увечья. Но Ида выглядела живой и спокойной, так что пока что счёт оставался 0:1 в пользу «Персефоны».
– Что это ты называешь дракой? Мы просто потыкали друг друга разок и увлеклись.
Он ухмыльнулся и ответил, в тон миролюбивому выражению Иды:
– Ты просто застала меня врасплох. В следующий раз постараюсь потыкать тебя чем-то более существенным.
Рэнт в стороне дожидался, пока Док Терри проведёт все необходимые процедуры – то есть накачает Иду обезболивающим до потери сознания, а потом начнёт протыкать её плоть острой иглой. И слушал рассуждения о том, как Красавчик Джонни объявит себя королём кухни и решит заморить всех их голодом. Рэнт всё не понимал, к чему Док клонит – может, мешала соображать усиливающаяся головная боль.
– И я подумал, что у нас до сих пор нет никаких способов справиться с таким теоретическим Джонни.
«А, ну теперь понятно». Учитывая, что смотрел Док при этом на Рэнта, решение проблемы, видимо, ждал от него.
Рэнт пожал плечами. Ну почему же нет? А как насчёт старого доброго насилия?
– Способ выломать дверь и вправить мозги всегда найдётся, – с мягкой улыбкой произнес Рэнт. – Только скажи, Док. Ты тут у нас мозг.
На него накатила очередная волна головной боли, и Рэнт сморщился, схватившись за виски. Кажется, он даже застонал. Боль оказалась терпимее, когда он обхватил голову руками, скорчился на стуле, словно пытаясь вернуться к собственному зародышу.
«Это не просто головная боль, ты ведь знаешь. У тебя никогда не болит голова. Это что-то происходит», – голос разума звучал всё тише, будто сквозь пелену. А вот другой голос, куда более древний, напоминавший голос доисторической рептилии, которой Рэнт когда-то был, говорил чётко и громко:
«Есть один замечательный способ всё прекратить. Ну, знаешь, ВСЁ. Не будет больше ни боли, ни сомнений. Ни голосов в голове, будто постоянно царапаешь с трудом заживающую рану. Ничего. Только первобытная тьма. Тёплая, тёмная, влажная. Как земля на плодородном поле. Твоё «Я» затеряется в ней ячменным зёрнышком. Тебе не нужно будет ничего делать и куда-то идти. Время будет лишено страданий. В нём не будет стрёмных станций и вакуума воспоминаний. Никаких бывших жён и новых любовниц. Никакой обыденности и страха будущего. Вспомни ночной лес, в который ты выгнал Тапани. Время пойти за ним».
– А что, если я люблю боль? – взревел Рэнт, возражая голосу в своей голове. – И свет? И что плохого в сомнениях – всех этих спорных вопросах?
Он мутным взглядом, как загнанный на охоте зверь, обвёл помещение. Что-то случилось со зрением – Рэнт видел окружающую реальность, предметы и людей, словно через пелену, которую сознание окрашивало в зелёный оттенок. Или слёзы. Он искал что-то… Рэнт бросился к столу сбоку, перерывая предметы на нём, отбрасывая в стороны и роняя. Он не знал, что ищет, но не находил это. И злился.
– Ты просто застала меня врасплох. В следующий раз постараюсь потыкать тебя чем-то более существенным.
Учитывая обстоятельства, эта ухмылка казалась жуткой, а слова – сулящими более кровожадную расправу в обозримом будущем. Но учитывая количество пробудившихся и совместное существование в законсервированном месте, Ида восприняла сказанное как флирт. Вскинув брови, промолчала.
В текущий момент она не могла сказать, к какому из двух вариантов относилась с большим подозрением.
В любом случае – куда большим, чем к медицинскому пистолету, который легко и изящно решал её главную проблему на сегодня. Нельзя сказать, что за манипуляциями, проводимыми Терри, Ида наблюдала только из любопытства – всё-таки полезно знать, как нужно взаимодействовать с Персефоной в медотсеке и где что расположено, просто на всякий случай. В конце концов, первым, что накрепко врезалось в память Двадцатой, когда она ознакомилась с личным компьютером, было слово «скончался» рядом с именем Адама Фишера.
В то же время присутствие нового доктора Терри и медбрата Августа (если последний тоже прочёл своё пособие) достаточно обнадёживало.
- Я зайду завтра утром. Спасибо за помощь, - кивнула Ида, присматриваясь к результату трудов Терри. Хотелось верить, что обойдётся без ухудшений.
По какой-то причине Док ограничился предупреждением о предметах, но не предложил держаться подальше от двухметрового Рэнта, который в приступе гнева и оправданной мужской обиды ткнул этим самым острым предметом в беззащитную даму. Док даже не сделал ему замечание или что-то вроде того, зато оба они производили впечатление людей, которые если не сдружились, то хотя бы двигались в сторону дружбы.
Это подтверждал и разговор о теоретическом избиении теоретического захватчика кухни и имеющихся там полуфабрикатов.
«Они считают меня своей» - с удовлетворением отметила Ида.
- А что – уже были попытки захватить контроль над чем-то? – поинтересовалась она, одновременно опуская майку, и слезла с диагностического стола. Уже были драки, уже кого-то лечили – и разговор о гипотетическом разладе казался Иде довольно логичным, если исходить даже из собственного опыта, полученного ею на второй день после пробуждения.
- Я хочу избегать конфликтов, - «потому что у меня легко отобрать отвёртку», - но если возникнет вопрос доступа к ресурсам…
– А что, если я люблю боль? И свет? И что плохого в сомнениях – всех этих спорных вопросах?
Ида вздрогнула от неожиданности (и громкости возражения) и поспешила добавить самым мягким и спокойным тоном:
- Но я, без сомнений, поддерживаю вправку мозгов в такой ситуации…
Ида ошиблась, посчитав ухмылку Рэнта жуткой.
Его теперешнее поведение – вернее, внезапная перемена в нём (снова) – вот что действительно наводило жуть.
Она моментально скользнула за спину Дока, как за единственную преграду, стоявшую между ней и Рэнтом; вздрагивала всякий раз, когда разлетавшиеся вещи падали на пол с характерным звуком. Вдруг он сейчас облюбует новое средство для нанесения вреда и отделает их с Терри, как миленьких? Проверять почему-то не хотелось.
- Ну, я, наверное, пойду, - сказала Ида, бросив на Дока многозначительный взгляд – «успокой своего друга» - и обошла диагностический стол, избегая приближаться к буйному финну.
– Только скажи, Док. Ты тут у нас мозг.
Терри задумался о том, как выглядел бы огромный робот, составленный из человеческих частей. Мускулы от Рэнта, лицо от Иды, а от Дока мозг.
Терри поежился. Он выдумывал всякое, будто не было других ужасов на станции, о которых нужно волноваться. Да что там? Сама станция - один большой ужас.
- А что – уже были попытки захватить контроль над чем-то?
- Не на моем веку. Если можно назвать эти восемь дней веком, конечно. Но кто знает, что людям взбредет в голову в замкнутом пространстве.
В подтверждение его слов Рэнт начал нести какой-то несвязный бред, а потом кинулся к рабочему столу, сметая с него все, что финну казалось лишним. Возможно стоит прекратить предполагать устрашающие сценарии.
Ида сразу же шмыгнула за спину Терри и заявила, что собирается уходить. Конечно, ее можно было понять - получить второе ранение за день очень не хотелось. Но, с другой стороны, такой ход показался Терри предательским.
- Ага, давай, - он махнул Иде. - Эээ, дружище, ты что-то потерял? - Терри поднялся с табурета и осторожно приблизился к Рэнту.
Тот повернулся на миг и Терри увидел его глаза. Затуманенный взгляд скользил поверх предметов, не в силах зацепиться ни за один из них. Испуганный Терри замер в нескольких шагах от Рэнта, нервно сглотнул и продолжил попытки поговорить.
- Если любишь боль, мы тебя не осудим. И даже можем помочь. Да, Ида? - кажется, он обращался к пустому месту, Терри не оборачивался, чтобы взглянуть на Иду и не знал, ушла ли она. - Света тоже навалом. Да и сомневайся сколько влезет, нам не жалко.
Вместо ответа Рэнт бросился к нему, сметая всё, что попадалось на пути: - откинул, например, стул, смел с поверхности стола все, что там лежало.
- Дооооооок, - голос звучал утробно, как будто исходил из тех мест, что скрыты от посторонних. - Проооочь! - и, замахнувшись кулаком, он двинулся на Терри.
Терри успел отскочить прежде, чем надвигающийся на него Рэнт попал кулаком в цель. Что такого важного он искал, что готов был крушить все на своем пути и к тому же бить доктора? Возможно Персефона и припасла несколько запасных вариантов медицинского персонала, которых собиралась менять как перчатки, но Терри хотел верить в собственную незаменимость. Уступив дорогу Рэнту, он схватил с диагностического стола массивную железную миску, в которой лежали расходные материалы в крови Иды, подпрыгнул и ударил ею Рэнта по голове. Двухметровое тело обмякло и рухнуло на пол. Терри же постучал свободной рукой по миске и одобрительно кивнул, мол, хорошая вещь.
- Поможешь уложить его на стол? - спросил он у Иды, которая все еще мялась в дверях. - Вылечим тебя мигом. Верь мне, я доктор, -пробормотал Терри, подхватывая Рэнта под руки и подтягивая к столу.
Есть в жизни такие моменты, когда раздражение, злость, сердитость…
«Нет такого слова. Момент в жизни есть, а слова нет».
…накрывают с головой – и вдруг возносят тебя к потрясающей эйфории, когда ты чувствуешь, что можешь сделать и сказать что угодно, не испытывая сомнений и уколов совести. Именно в эти секунды близким говорят самые ужасные, самые обидные вещи. Именно в такие моменты убивают в первый раз.
Голос в голове Рэнта, к которому он привык прислушиваться и обращаться за советом, становился всё тише и тише: его душила, поглощала собой огромная чешуйчатая масса.
«Хватит сдерживаться, человекоплоть. Что за жалкий мальчишка! Если злишься – злись. Тебя же всё достало! Эта жажда, эта зелёная ядовитая муть в голове обязательно пройдёт, если позволишь себе выплеснуть её на кого-то другого!»
Самой очевидной жертвой здесь был Док Терри – в общем-то, симпатичный Рэнту. Но под горячую руку попадают и симпатичные люди. Рэнт попытался предупредить его, но получилось лишь нечто вроде рыка. Он почувствовал, как горло распухает и из него что-то рвётся, царапается, пробивает себе дорогу. Нет, не постороннее существо и не новорождённый монстр – кашель такой силы, что можно и задохнуться.
Рэнт схватился за горло, рванул к Доку, но увидел перед собой вспышку, отраженный луч искусственного света. Удар принёс боль, но почувствовать боль снаружи головы, а не внутри, в какой-то мере оказалось даже приятно.
«Ты хотело взять контроль, а вместо этого я отправляюсь к тебе», – злорадно подумал Рэнт, соскальзывая с ощущения реальности за пределы своего сознания.
Там, внутри, он падал во тьму, где кольцами свивалось самое доисторическое из его «я». Здесь, снаружи, он закатил глаза и тоже упал, но на поверхность куда менее приветливую.
Желание вернуться в собственную комнату казалось единственно верным и правильным. Судя по всему этот Лаури был не в себе – возможно, всегда таким был, за исключением редких проблесков оказания помощи в транспортировке своих жертв. Возможно, его раздражали какие-то конкретные вещи или события. Возможно, у него был какой-то пунктик насчёт порядка на столах и его же отсутствия.
- Если любишь боль, мы тебя не осудим. И даже можем помочь. Да, Ида?
- Да конечно, - негромко отозвалась Ида с другого конца комнаты - тоном, выражающим прямо противоположное.
Чёрта с два она приблизится к этому громадному мужчине – хватит с неё и одного ранения на сегодня. Черт бы побрал всех этих людей и эту станцию.
От внезапного рыка у неё похолодело всё внутри.
Рэнт бросился на Терри с явным намерением избить – всё произошло так быстро, словно происходящее длилось всего одно мгновение, и тем не менее Док каким-то образом успел среагировать. Ида готова была поклясться, что миска, соприкоснувшись с поверхностью финской головы, издала потрясающий звон, очень приятный для слуха, надо сказать.
Терри был самым прытким и изворотливым из всех, кого Ида успела увидеть здесь за короткое время, и на её счастье оказался рядом, когда Рэнту снова приспичило сделать кому-нибудь немного больно. Сама она на этот раз не смогла бы даже по яйцам врезать – в ногах ощущалась предательская слабость, в оцепенении и застывшем от страха взгляде угадывалась абсолютная беспомощность.
Когда Лаури оказался на полу – оглушённый и, наконец-то, безобидный, Ида внезапно осмелела и подошла ближе. Прошлась мрачным взглядом по бардаку, который теперь окружал гидролога, как подношения на алтаре (в том числе и кровавые), и остановилась на лице.
«Отпинать бы тебя хорошенько, но я не такая бешеная как ты. Тебе ещё повезло, что у Дока не было отвёртки» - мысленно сообщила Ида поверженному Рэнту.
- А он точно жив? Отличный удар получился, – уточнила она вслух у Терри, приглядевшись ближе и пытаясь распознать признаки жизни. Стоило одолжить у Дока одну из его книг – кажется,
Крепко ухватившись за края штанин нового пациента, Ида в полусогнутом положении помогла дотащить Рэнта до диагностического стола и взволочь на поверхность. Действия эти давались ей нелегко, а зашитая (склеенная?) рана поспешила отозваться болезненным ощущением.
Ей ведь сказали – не заниматься спортом, но вот она спустя десять минут таскает тяжести. Этот гидролог должен быть ей благодарен. Как минимум, держаться подальше и размахивать руками и острыми предметами в нескольких футах от неё. Как максимум – обеспечить ей доступ к еде, если кто-то на станции всё же решит захватить кухню.
- Что ты будешь с ним делать? Что с ним вообще – он всегда такой агрессивный?
Отредактировано Ida Valentine (2022-07-07 22:33:24)
Терри с шумом выдохнул и убрал влажные от пота волосы, прилипшие ко лбу. Он толком не мог сказать, что его больше заставило вспотеть - физическая нагрузка или волнение. А когда Ида спросила, жив ли финн, Терри все же признался себе, что второе. Он, конечно, упражнялся с боксерскими перчатками, но вряд ли смог бы убить с одного удара. Правда ведь?
- Сейчас проверю, - он приложил пальцы к горлу Рэнта, но ничего не почувствовал.
Собственное сердцебиение пульсирующее и оглушающее мешало распознать пульс. Или мешало что-то другое? Терри в панике схватил собственное горло и прощупал его, потом вернулся к горлу Рэнта. Оно казалось опухшим, а из приоткрытого рта исходил какой-то странный звук.
“Я убил его! Убил! Это выходит воздух из легких!”
- Нет, он не всегда такой, - “я убил его!”, - он просто немного странный, - “а теперь мертвый!” - я сейчас, сейчас все сделаю… Тихо! - внезапно выкрикнул Терри, хотя был единственным, кто разговаривал.
Склонившись к Рэнту, он прислушался к его дыханию и запаниковал еще больше. Дыхание было слабым, сдавленным и действовать нужно было срочно. Оставалось только понять, как именно.
- Персефона, просканируй его. Затрудненное дыхание, горло опухло.
Терри сделал шаг назад от диагностического стола, оттолкнув от него и Иду. Кольца у изголовья ожили, заработали, издавая привычный звук, который он для себя определил как мягкое жужжание. Рэнт лежал без сознания на столе и казался теперь беспомощным и уставшим. Кожа на шее и лице медленно начала краснеть, а губы будто увеличиваться.
- Слишком долго, - сказал Терри. - Слишком долго, что-то происходит, он может задохнуться. Персефона, ему нужно сделать это, - он ткнул указательным пальцем себе в трахею. - Проткни ему горло!
Стоило тратить больше времени на учебник, чтобы запомнить слово, которым эта процедура называется, и еще больше, чтобы узнать, что процедура не всегда требуется. Терри просился бы искать полую трубку для трахеотомии, но его порыв остановил холодный голос ИИ. Из основания диагностической станции показалась роботизированная рука со шприцом и сделала укол в шею, а на экране появилось диагноз и назначение: “Острая аллергическая реакция на споры плесени” и “Эпинефрин”.
- Аллергическая реакция? - Терри посмотрел на Иду так, будто у нее имелись ответы на все вопросы. - Всего лишь аллергическая реакция, - он сжал ее плечи и улыбнулся так, будто нашел выход со станции. - Это значит, что я его не убил. Понимаешь? Не убил!
На радостях Терри крепко обнял Иду и смачно поцеловал ее в макушку, а потом отпустил и бросился к диагностическому столу, где, кажется, застонал Рэнт.
Отредактировано Terry Hill (2022-06-20 23:48:26)
«Мутная река полна водорослей, тины и мусора – сигаретных бычков, пластиковых пакетов, оставленных кем-то предметов одежды. Ты в ней – шестилапый жучок, барахтающийся на поверхности, не в силах ни плыть, ни взлететь. Ты перебираешь лапками, пытаясь найти точку опоры – но нет в этом мире ничего надежного, ничего достаточно плотного, и течение несёт тебя, то и дело увлекая под поверхность. Ты видишь мир через эту муть, но ты – всего лишь её часть. Не сопротивляйся, жучок, ведь так просто сдаться».
Чудесно. Дела идут просто отменно.
«Как всё шло для тебя эти последние дни? Помог кому-нибудь? Спас кого-нибудь? Убил кого-нибудь?»
Холодное чешуйчатое существо ворочается вокруг точки, которая не знает своего имени, не помнит своего предназначения, но уже ощущает себя. Оно не подозревает о своей способности чувствовать, но всё равно испытывает что-то. И это – возмущение.
«Потому что ты же знаешь, что ты – убийца. Под тяжелое гитарное соло ты вынимаешь плоть и кровь, мешаешь их в коктейле из сожалений и ненависти. Бедные ублюдки, которые встанут у тебя на пути. Но есть и иная дорога. Просто забыть».
Хорошо, пусть так – он убийца. И этого его пугает.
Наконец он чувствует притяжение, и со всех сторон на него наваливается это о щ у щ е н и е. Он уже больше, чем просто точка,
«Не говори никому, будет только хуже. Я хочу просто помочь тебе. Вся эта пытка, голос, вся эта телесная дрожь… Ты правда этого хочешь?»
Но не то что у него уже есть выбор. Словно противовес, собственное тело увлекает к себе свет его сознания, пробуждает его, вытаскивает из мутной реки. Голос, древний и рептильный, как само естество, затихает. Ему на место приходит боль. Почему-то без этого голоса он чувствует себя голым и одиноким. Он разлепляет глаза – это так же тяжело, как раздвигать вспоротое брюхо животного, чтобы выпотрошить его. Зрение дрожит, свет кажется слишком ярким, и он чувствует, как горячие слёзы заполняют глаза и стекают по щекам. Почему-то это ощущение кажется приятным. Возможно, это единственное тепло, которое в нём осталось.
Рэнт застонал и только подумал о том, чтобы приподняться, но сразу же отказался от идеи. Собственное тело было неподъемным, и его сознание шарилось в поисках аналогии, но не находило никакой. Два человека, стоявшие рядом, глядели на него со смесью… каких-то чувств.
– Привет, – услышал он свой хриплый голос, и от попытки говорить стало больно. Что-то с горлом, у него было что-то с горлом. У него было горло? – Интересный выдался день, да?
Мало того, что в эти минуты она почувствовала себя самым бесполезным созданием в этом помещении. Да чего уж там – от стула, вставшего на пути разъярённого мужика, и то больше толку было.
Так Иде еще и отчаянно хотелось отогнать подальше противные щупальца подбирающегося страха неведенья, а поведение Терри этому не то чтобы сильно способствовало. Всё в нём – от слов и интонаций до телодвижений – лишь усиливало эффект. От этих действий повеяло лёгким оттенком «мы все умрём, но первым будет Рэнт, так что ты не паникуй и я тоже не буду, хаха, нет, буду».
Перечисленные же искусственному интеллекту симптомы… ни о чем не сказали Иде. Равно как и Доку, раз он призвал Персефону на помощь, но если Иде подобное простительно, то кому-то в этой комнате лучше бы поскорее прочесть еще пару-тройку учебников.
«Как часто здесь происходит что-то, что может тебя убить? Гораздо безопаснее держаться подальше от людей и поближе к диагностическому столу, у которого есть ответы».
- Проткни ему горло! – предложил вдруг Персефоне странный человек, ранее назвавший странным своего друга.
- О, я могу! Я могу… - возбуждение быстро (недостаточно быстро) переросло в задумчивую оценку собственной готовности ткнуть острым предметом в другого человека. А смогла бы? Одно дело рассуждать гипотетически, а другое – действовать в реальности.
Ида посмотрела на горло Лаури. Мужской кадык сразу показался ей довольно неплохим местом нанесения весомой аргументации при споре, а вот для спасения жизни требовались более кровопролитные усилия.
«Возможно, не сейчас. Но когда-то это придётся выяснить, пока тут еще не начали делить еду и кусок мыла».
Когда ты всё еще не понимаешь, что происходит вокруг тебя вот уже второй день, и кто на чьей стороне – и есть ли тут какие-то стороны вообще – немного успокаивает то обстоятельство, что станция способна сама принять меры и оказать помощь, в то время как люди рядом понятия не имели что делать. И что можно делать, чтоб стало лучше, а не наоборот.
Но в отличие от Терри, со своим облегчением Двадцатая справлялась без тесных физических контактов, а сдержанно и с достоинством.
- Отвали от меня! – взвизгнула Ида, поморщившись и отпихивая от себя доктора, которого находила привлекательным еще полчаса назад.
Судя по звукам, которые издал Лаури, ему стало если не лучше, то хотя бы немного спокойнее. Хорошо, что Персефона хранила в своей базе достаточно необходимых данных, чтобы распознавать вот это всё, и не ошиблась в расчётах. Ида обошла стол с другой стороны, чтобы Терри ненароком не обнял её, и уставилась на Лаури – финн выглядел плохо. Но не так плохо, как мог бы – с раной в горле, в крови и без признаков жизни.
- На тебе плесень, но уже всё хорошо и ты не умрёшь пока что, - сообщила Ида, чуть склонившись и глядя в глаза Рэнту, не моргая. – Тебе нужно принять душ и смыть эту мерзость, - она бросила взгляд на Терри. – И тебе. И нехрен меня трогать, пока у вас тут споры плесени не смытые.
Убедившись, что все пришли в себя и больше никто никого не собирается убивать или, что хуже, целовать, Ида решительно направилась к выходу, чтобы уйти в свою комнату, которую назначила самым безопасным помещением из всех доступных. Обернувшись у двери, она напоследок проворчала:
- Я зайду утром на осмотр. Если мы все не умрём до завтра, конечно.
Отредактировано Ida Valentine (2022-07-08 00:56:07)
Ида вызывала интерес с первой минуты их знакомства. Терри так и не узнал, что за разговор вышел у них с Рэнтом и как он привел к открытой ране, но чувствовал, что с этой женщиной скучно не будет. Пока она не понимала, что происходит, как и все они в первый день, не определилась с тем, как будет действовать дальше. Но ее готовность проткнуть человеку горло показалась Терри примечательной.
Вероятно между ними не сложится нежной любви из-за того, с каким отвращением Ида оттолкнула его, но это ничего. Терри сильно сомневался, что стоит заводить подобные отношения в непонятном месте, создатели которого сделали все для того, чтобы ограничить репродуктивные возможности пробудивщихся. Возможно для каждого уже была уготована пара по каким-то известным одной лишь Персефоне причинам типа группы крови или астрологической совместимости.
- У тебя споры не вызвали никакой реакции, так что нечего психовать, - Терри поднял руки ладонями вперед. - Но как хочешь. Завтра жду.
"А реакции не было потому, что не было прямого контакта?" Это вопрос интересный и потенциально перспективный.
– Интересный выдался день, да?
- Насыщенный, - криво усмехнулся Терри, присаживаясь на табурет у диагностического стола. - Ты не вставай пока, отдохни пару минут. И от попыток убить меня тоже, - он подмигнул так, будто находил всю эту ситуацию до боли смешной.
Шея Рэнта выглядела уже лучше, но все еще слегка крупнее обычного.
- Странно, что в наших личных файлах нет записей об аллергиях. Разве что это не была известна до проекта. Или же споры плесени мутировали под воздействием, - Терри махнул рукой в воздухе потому, что других умных слов вспомнить не смог, - чего-то там. А значит у всех будет такая реакция, - он внимательно посмотрел на Рэнта, тот все еще заинтересованно слушал. - Теоретически. Обидно будет, если это какой-то новый редкий вид плесени, а мы ее уничтожим. Так ведь? Так, - ответил он сам на свой вопрос. - Но если другие узнают о ней, то могут посчитать ее угрозой. А нам не нужна паника. То есть еще больше паники, - очередной взгляд на Рэнта, тот все еще слушал. - Значит нужно надежно ее спрятать. Просто на всякий случай.
- Делай, что нужно, Док, - прохрипел Рэнт с таким видом. И, помедлив, на всякий случай уточнил: - Тебе ведь не придется ничего от меня отрезать? Ну, важного.
- Твоя целостность не пострадает, - заверил Терри и откатился на табурете с колёсиками к столу, где стоял компьютер.
Сегодня он ещё сделает две важные вещи: внесёт в личный файл Лаури аллергию на неизвестное вещество и сохранит кусочек розового со спорами плесени в герметичной упаковке.
Вы здесь » Станция Персефона » Эпизоды: закрытое » Сырой материал | 20.07.01
