«Рэнт».
Короткие, повторяющиеся звуки раздражали. Как крючок, они пытались подцепить что-то в воде и вытащить на поверхность. Он пытался отмахнуться от них, но они продолжали, и продолжали, и продолжали.
«Рэнт».
Было бы лучше остаться в этом покое и неведении, где он – лишь часть окружающей субстанции. Где он не имеет ни сознания, ни его отдельных частей, ведущих между собой бесконечный разговор. Где он – лишь молекула воздуха в формуле H2O, где он сам – часть чего-то, без необходимости собирать себя по частям.
«Рэнт».
Стук – вот, он нашёл слово для этих повторяющихся звуков. Что-то стучалось, билось, привлекало его внимание. Рэнт, рэнт, рэнт, рэнт, рэнт… Какие нелепые они, эти звуки. Такие нелепые звуки не могут означать ничего хорошего. Но они добились своего – привлекли его внимание. Подцепили на крючок.
«Рэнт, тебе нужно взять себя в руки. Что-то плохое произошло».
Он вывалился из криокамеры на пол, повторяя себе ответ: что-то плохое всегда происходит. Следующие несколько минут Рэнт провел, подбирая к себе все конечности, сворачиваясь в позу зародыша, тяжело дыша. Воспоминания возвращались постепенно, сначала – лишь общая картина, а уже затем – детали. Но понемногу Рэнт вспомнил главное: станцию, первое пробуждение, свою жизнь на Персике, странное предупреждение о второй стадии. Он с точностью выполнил все предписания и в обозначенное время вошёл в криокамеру.
«А потом её начал заполнять газ, и я решил, что сейчас умру». Чувство ужаса вернулось к нему чётко, и он заново пережил этот прилив адреналина. Рэнт вспомнил, как бился изнутри, пытаясь открыть камеру – так вот откуда в его голове стук! Он посмотрел на свои руки, ожидая увидеть разбитые костяшки. Кожа была целой, гладкой.
«Если мы снова собираемся весь день провести, не выходя из комнаты, то давай хотя бы переберёмся на кровать», – он отмахнулся от предложения теневого сознания и поднялся. Стоило принять вертикальное положение, как ещё одно воспоминание наполнило голову, стёртое и смутное, как сон.
«Этого определённо здесь раньше не было».
В воспоминании Джон Прайс, уборщик со станции, не то допрашивал Рэнта, не то покупал его молчание. «На кого ты работаешь? Что хочешь взамен?» Бутылка водки – неужели для Рэнта цена была такой низкой и незначительной? Неужели он правильно держался подальше от алкоголя, чувствуя в себе эту слабость и уязвимость перед ним?
Неужели он был фермером?
Рэнт натянул одежду и выскочил в общий коридор, даже не проверив, изменилось ли что-то в комнате. Стоило выйти, как включилось оповещение. Он слушал вполуха, увлечённый скорее своими мыслями. Но заметил, что что-то в тоне станции изменилось.
Рэнт без стука толкнул дверь восьмой комнаты, на двери которой значилось имя Джона Прайса, и ворвался внутрь. Он собирался вытрясти из уборщика всё, что тот помнил и мог скрывать о Лаури Рантасаалми. Но замер на месте, когда увидел на кровати скелет.
«На его месте мог быть ты. Но ты слишком боишься стать мёртвым», – у Рэнта не было времени разбирать, что за новый голос проснулся в его голове. Глаза ему уже застилала красная волна – злость, отчаяние и разочарование от того, что он мог получить хоть какие-то ответы, но их буквально вырвали из рук.
Рэнт подлетел к кровати, схватил скелет за плечи и несколько раз с силой встряхнул.
– Ты мог просто зайти в эту чёртову камеру! Почему ты этого не сделал? Что ты скрывал?! – заорал Рэнт. – Что ты покупал, Прайс? Что я должен был скрывать? Может, ты вспомнил это сам?
Вымещать злость на костях было бесполезно, но немного приятно. Наконец Рэнт отшвырнул скелет от себя, а сам опустился на пол возле кровати. Уперся локтями в согнутые колени, опустил голову между руками, запустил пальцы в отросшие волосы. И начал смеяться.

Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-05-04 16:55:09)

С первым августа всё закрутилось. Персефона снова взбесилась и стала требовать, чтоб все огурцы вновь расселись по своим банкам, чтоб она всех снова засолила, пополнив свой людской склад. Хавьеру, считавшему, что лучше уж сдохнуть, чем так жить, пришлось слушать лекцию от Алиши, а она так прекрасна в своей строгости, что невольно захотелось снова её увидеть, впиться в милейшие губки поцелуем, собрав россыпь золотых волос в ладонь. Да и Тайлера жалко. Куда он без своего верного друга. С кем ему корешиться, к кому под бочок лезть, кому ныть о бедах, в которых плодоносного возраста женщины пинают в колокольчики до искр из глаз. Хавьер послушался. Даже не ел, как полагалось, потому что проблем со стулом и животом не хотел. Это ж потом идти к медицинской бригаде, а они там не только могут жопу вылечить, но и… В общем, по рассказу Тайлера было ясно, где весь оплот радужного хозяйства.
Когда он вывалился из камеры, ему показалось, что его просто выплюнуло, чтоб убить. Вот только влез же, а уже все. Криокамера ещё уехала обратно, тут-то Хавьер не на шутку испугался и прохрипел:
- Верни, мразь!
Он жить хотел, он Алишу хотел, Тайлера тоже. В общем, желания были, так какого хера его выплюнуло, как испортившийся томат? И тут Персефона заговорила, мол утречко доброе, чуваки, вот как я рада вам всем, но некоторые не дошли до камеры и издохли. Значит, всё закончилось и Хави жив.
- А, всё что ли… - просипел он и попробовал подняться с пола. Ноги не слушались, поэтому он решил доползти до душевой на карачках. Трупы Перси просила самим убрать, у неё ж лапки, да и вещи советовала взять. Тут глаза Хавьера загорелись, и он решил принять душ скорее, вещи-то ему больше всех нужны. И не надо тут никакой морали, у него штаны на жопе треснули. Всем бы так, чтоб понять его горе. Говорила Перси и впрямь живее, будто у нее зародилась душа. То есть, раньше была жёсткой сукой, а теперь ещё и душевная. Хрен пойми, чем им теперь это обернётся. Моясь под душем, Хавьер думал над переменами, а потом до него дошло, что они, получается, неплохо так поспали. Выспались, получается, за месяцев так… много! А ещё Перси не сказала, кто точно умер, а кто нет. Если за Алишу Хавьер не переживал, то Тайлер мог и затупить. Выключив воду, Хавьер схватил полотенце и с ним выскочил в коридор, не забывая вытереть свое лицо, шею и зад.
- Йо, есть кто? – перед носом мелькнула спина Лаури, он, видимо, корешился с уборщиком. Решив пойти в обратную сторону, Хавьер стучал по комнатам других:
- Эй, просыпаемся, встаём!
Он шёл к Тайлеру, но увидел Алишу и всё забыл. Жива его нимфа, сидит над кем-то лежащим. Может, кто в обморок ёбнулся, так он ща поможет. Мокрым полотенцем по лицу даст и будет…
- Это что такое…
А это кости. Самые настоящие кости! Хавьер сперва подумал про наваристый бульон, а потом нервно сглотнул. Хотя может и не нервно, а от голода.
- Эй, малая, ты как? – по виду херово, ладони на глазах так просто не крепятся. Ревёт, что ли. Ну, если думать, что кости не настоящие, можно и не реветь. – Да брось, ты чего, это же развод какой-то верно. Она не стала бы нас убивать. Просто пластик накидала везде…

Отнято всё, - и покой и молчанье.
Милый, ты много из сердца унёс!
Но не сумел унести на прощанье
Нескольких слёз.

Нет надобности вновь описывать всю "прелесть" расконсервации. Разве что тошнота и рвота добавились. Сама виновата, разумеется. От волнения напал такой сушняк, что Эрин, перед тем, как лечь в криокамеру, выхлебала пару литров воды вперемешку с черным.  Тёмная лужа на полу комнаты стала ей "наградой". Впрочем, сейчас девушке было не до лужи.
Джонни.
С этой мыслью ложилась в криокамеру, все ещё не до конца уверенная в том, стоит ли слушаться Персефону. Но Джонни убедил на сей раз станцию послушать.
- Ты будешь ждать меня?
Спросила его Эрин незадолго до часа Х.
Он не ответил. Вернее его ответ оказался не словами - поцелуем.
Джонни.
С этой мыслью проснулась.
Пять минут спустя. Коридор станции Персефона
- Джонни?
Сонными мухами прихлопнутыми мухобойкой выползали из комнат пробудившиеся. Эрин, опираясь о косяк - как и в прошлый раз в ногах чувствовалась слабость - несколько минут с тревогой наблюдала, не покажется ли среди старожилов станции знакомая до трепета в сердце фигура.
Не показалась.
Мысль о том, что следует хотя бы штаны натянуть мелькнула и тут же оказалась позабыта.
Может, у него дверь заклинило?
Как у кого-то, кому пытался помочь Терри?
Обеспокоенность. Неприятная тревожность все нарастала. И не в силах более ему противостоять, Эрин метнулась к комнате Джонни.
Никого.
Никого…
Криокамера. Стол. Кровать. Все покрыто тонким слоем не то пыли, не то…
- Господи… - прошептала поднеся ладонь к губам. В тот же миг в груди словно что-то оборвалось. И стало пусто-пусто. Холод мурашками-волнами разбежался по телу, заставляя поежиться.
- Нет! Нет-нет-нет!
А дальше…
Дальше она не помнила ни-че-го.
Не помнила,  как выбежала прочь из комнаты Джонни в коридор, выкрикивая его имя. Как на лестнице столкнулась с кем-то из соседей, едва не угробив обоих.
Как истошно звала человека, которого уже, увы, не было в живых.
Не помнила и того, как ворвалась на кухню, обнаружив там три скелета. Которые по одежде узнать труда не составило.
Вопль. Вопль не человека. Раненого животного.
Гнев алой пеленой застлал глаза.
Она крушила все, что чего могла дотянуться. Летели на пол кастрюли и посуда. Опрокинутые стулья топорщили ноги к потолку.
Она кричала.
Кричала пока не сорвала голос. Пока чьи-то сильные, крепкие руки не обхватили её за корпус, прижимая к нему её собственные. Что не помешало начать истово брыкаться. Сыпать проклятиями. А потом… так же резко обмякла. И разрыдалась.
Горько. Отчаянно.
Как плачут по утраченным близким и любимым людям.
Джонни. Его больше не было...

Отредактировано Erin Dunn (2022-03-19 22:31:39)

Крики в конце концов привели к Беатриче кого-то в такой же одежде, как её собственная. Через прозрачное окно на нее смотрел высокий симпатичный мужчина, который казался намного старше, чем девчонка, смотревшая на нее из зеркала. И либо это именно он сыграл с ней очень злую и бессмысленную шутку, решив затащить её в какое-то странное место, накачать чем-то до потери памяти и одеть в какую-то стремную одежду, придумав легенду об умерших друзьях. Либо всё было в разы проще, и человек действительно хотел помочь. Вся эта дребедень с говорящей тёткой казалась слишком сложной для того, чтобы устраивать её для одного человека. Хотя, быть может, раз там написано "актриса", то Беатриче до попадания сюда была знаменитой и стоила всех этих морок. В любом случае стоило присмотреться к этому мужчине, даже если он был маньяком, портить отношения не стоило. Говорил он, кстати, тоже по-английски и девушка его прекрасно понимала. Но вопрос его ни капельки не успокоил Беатриче и весь её настрой быть доброжелательной и осмотрительной испарился.

- Да как ей управлять, черт возьми, она же не открывается, - раздраженно ответила она и еще раз стукнула кулачком. - Да откройся же ты, stronza, - после этого дверь решила, видимо, отомстить за ругательства и окончательно уничтожить последние нервные клетки девушки, потому что совершенно наглым образом открылась.

Молча хватая воздух ртом от такой вопиющей наглости, она недовольно посмотрела на мужчину, будто это он был виноват во всем происходящем. Будто он все это и подстроил.

- Что за херня тут происходит?! Что за бред? Какого черта я тут делаю? Чем меня накачали? - недовольно и громко затараторила она с явным акцентом из-за которого, наверное, было сложно разобрать, что она вообще хочет. Свою быструю речь Беатриче к тому же дополнила бурной жестикуляцией.

Она быстро посмотрела по сторонам, вокруг был какой-то странный коридор. Прозрачные мосты. А вместо потолка был космос. Понятнее всё не стало, и она перевела вопросительный взгляд с потолка на мужчину.

Отредактировано Beatrice D’Angelo (2022-03-20 13:34:57)

Голос Персефоны разносился вправо и влево по коридору гулким эхом. на вопрос Тайлера она отвечала так:

- К сожалению, десять Пробудившихся не послушали предупреждения: Джейми Кларк, Джонни Хэйс, Валери Мерсье, Рея Мур, Джон Прайс, Элвин Майерс, Эрик Райс, Нина Шнайдер, Робин Лайтс, Сабрина Илиева. Их смерть была быстрой и безболезненной.

Бояться не стоило. Если в криокамере ждала смерть, тогда это тоже выход. Неизбежный.
Перед лицом захлопнулась крышка. Зашипел газ. В последние секунды, чтобы сердце не остановилось от страха, он пел.
Если вход - это выход, если вдох - это выдох,
Тогда я сделаю шаг свой.
Если для новой жизни надо умереть, если царство Персефоны – это смерть,
Тогда я ее подданный.
На полгода смерти отданный.
Но все мы вернемся весной.

Вдох. Выдох. Еще один вдох.
Полное дежа вю.
Дарио потерял равновесие, покачнулся, снова поймал.
Всё кончилось?
Первое декабря. Получается, никакая это не весна, а зима.
Все конечности занемели. Дарио, оглядевшись, увидел, что всё на месте. Комната не изменилась за эти месяцы, показавшиеся ему сном. Но всё-таки кое-что поменялось. Персефона сказала так просто.
…Не вняли предупреждению. Погибли.
Голова закружилась, но только совсем не от потери равновесия.
Дарио бросился к компьютеру. Глазами, пытавшимися выцепить имена, он быстро пробегался по списку вверх вниз и не мог никак сложить буквы в слова. Ему пришлось прикрыть глаза, сделать глубокий вдох и медленно, через зубы выдохнуть, пока в легких не осталось совсем воздуха.
Соберись.
И ещё раз. Десять человек.
Целых десять человек с надписью "скончались", если не считать первого из умерших, врача. Целых десять жизней, и так цинично звучит мысль в голове.
Слава богу, не кто-то из близких знакомых.
Из всего списка Дарио пересекался больше с поваром, но и с ним не успел познакомиться поближе, чем привет-как дела-пока.
Слава богу, не Август.
Он быстро освежился под душем, оделся и выскочил наружу, в люди. Кто-то плакал. Кто-то куда-то бежал. Кто-то кричал.
Дарио широким и прижунистым шагом двигался в сторону комнаты Августа и встретил под дверью Тайлера.
Оглядев его, сделал выводы. Похоже, что инженер по эксплуатации как обычно не слушался правил. А теперь искал помощи у Августа.
Дарио посмотрел на него с сочувствием.
- Выглядишь ужасно. Но тебе повезло, ведь с остальными, кто не послушался, Персефона поступила ещё жестче.
Он, зажмурившись, потёр свои глаза пальцами. Десять человек.
Десять человек, которые решили рискнуть.
Десять человек, которые решили покончить с собой.
Десять человек, которые решили распорядиться своими жизнями именно так.
Персефона перечислила их имена, одно за одним.
После этого говорить не хотелось.
Дарио стоял молча рядом с Тайлером, прислонившись к стене.
Он хотел только увидеть Августа живым и здоровым. Даже если его имени не было в траурном списке, это нелогичное желание сжимало горло в тиски.

Август в августе. Он надеялся, что этот зимний месяц станет для него особенным. Больше времени будет проводить на лужайке, слушать музыку и шутить про август. Столько поводов приставать к каждому с вопросом «какой сегодня месяц, м?», «а сейчас лето или зима, м?» и убегать с несмолкаемым звоночком смеха. Самый холодный месяц с тёплой улыбкой на губах. Август так ждал и был неприятно огорчен необходимостью лезть обратно. Он верил Персефоне полностью и послушно не ел нужное время. Если быть честным, даже больше. Еда просто не лезла в его рот, а сам он недовольно шмыгал носом, стараясь не делиться ни с кем своим разочарованием. Его лишили собственного месяца. Один день - это же сущий пустяк. Тем более многие заняты подготовкой, а другие сомнениями. Подслушав на кухне, как мистер Джонни высмеивал погружение в капсулу, Август пытался ему возразить. Если это все большая шутка, почему тогда капсула действительно вылезла из стены. В другие дни сколько по стене ни стучи, ничего не меняется. Возможно, у него просто не хватило должных аргументов или его воспринимают маленьким, к которому нет смысла прислушиваться, или того хуже, пособником Персефоны, за то, что они сработались в медотсеке. В итоге Август написал в своем дневнике:
«если я не проснусь
передайте Дарио
он самый красивый
а Тайлер не дурачок
и доктор Терри – лучший доктор
пусть он будет жив»
и неохотно раздевшись занял место в криокамере. Было так неуютно и страшно. Август почувствовал, как боится узких замкнутых пространств. Лифт никогда его не пугал, как эта крышка, опускающаяся вниз. Между комнатой, в которой прошло так мало времени, и Августом теперь возникла стена. Она пугала, словно опустившийся занавес. Августу стало казаться, что он совсем не хочет оставаться внутри, ему тяжело дышать, холодно и хочется плакать, а потом он уснул.
Проснулся он на полу. Голос Персефоны казался убаюкивающим и мягким. Она словно приветствовала, однако слова плыли и Август совсем не понимал, что слышит. Он постарался подняться и почувствовал сильную боль в животе. Охнув, он подтянул ноги к груди и попытался сесть, опираясь на кровать. Его затошнило, и кровати за спиной не оказалось. С тихим вскриком он полетел мимо, падая на спину. Глаза поискали камеру, в которой он спал, казалось всего пару минут, а нашел лишь табличку с именем, возрастом и должностью. Он все еще Август Ройс, восемнадцать, медбрат. Он помнил людей и события. А еще он помнил музыку, которая волновала его сердце, и дверь, белоснежную и гладкую, под которой сидел с учебниками. Неожиданное воспоминание потрясло его, ведь он помнил Алишу, которая сделала ему выговор. Сейчас это вызывало легкий смех и теплое чувство внутри. Хотелось верить, что все спокойно перенесли заморозку.
Боль в животе снова пронзила его, заставляя свернуться в клубок. Таким эмбрионом он полз в ванную комнату, где принял душ, чтобы избавиться от странного запаха от своей кожи. Чистая одежда лежала в шкафу. Август медленно одевался, натягивал носочки, которые прилипали к стопам и не хотели тянуться вверх, а краем глаза читал жестокие  новости в компьютере. Первое чувство, что родилось в нем, была злость. Он рассказывал доктору Терри, как люди здесь пытаются навредить себе. Оказалось, многие были серьезно настроены. Их желание исчезнуть понятно, однако вряд ли их вера в выход со станции таким образом оправдалась. Тела здесь и их придется убирать всем. Если до этого момента Август немного завидовал Алише, то сейчас он думал, как же много работы на него навалится. Если они будут с доктором этим заниматься, все пройдет легче, но десять человек – это десять трупов, которые не легкие. Одежда не согрела Августа, либо же грустные новости обдавали холодом по его лопаткам, и он передергивал ими, нервно ежась. Появилось сильное желание укутаться, спрятаться в глубине одеяла, и съесть хотя бы немного красного с чашкой черного. Трупам не помочь ведь, а живот Августа спасать надо. Он завернулся в одеяло куколкой и сел в кресло, немного крутясь на месте. На глаза попалась дата. Уже декабрь. Август вздохнул и грустно поджал губы. Почему они не проснулись в другом августе, зачем спали так долго. Персефона снова очнулась и стала перечислять погибших.
- Я сам сейчас умру, если не поем, - заныл он громко и, разозлившись на себя, топнул ногой, а потом встал и пошел к двери. К своему удивлению, за ней стояли Тайлер и Дарио. Первый выглядел так же плохо, как Август, а второй был как всегда прекрасен. Август смущенно улыбнулся, распростер руки для объятий, только не понял, кого первого радостно приветствовать.
- Счастлив вас видеть! - из последних сил выдавил он улыбку. Решившись, он сперва сделал два мелких шажка к Дарио, обнимая его и кутая в одеяло, а затем к Тайлеру. Может, раньше они и ругались, но сейчас у них декабрь и они живы.
- Живот болит? Неужели ел перед процедурой? Пойдем со мной в медотсек, надо проверить твой живот, - отпустив его из одеяльного объятия, Август пошуршал к лифту. Шум вокруг его сильно пугал и он то и дело оглядывался, спрашивая огромными глазами, а что происходит. Мысль о трупах, которые прежде были кому-то друзьями, его нисколько не травмировала. Он давно уже допустил, что многие из них умрут. Странно, что мисс Эрин это перемещение пережила.
- Смертельно есть хочу, - заныл он снова, тыкая в кнопку лифта.

Воспользовавшись секундой, Хавьер ловко крутанул бёдрами и замотал их в полотенце. Не хотел пугать Алишу своим видом. Маленькая птичка встрепенулась и хоть и выглядела зареванной, радость в своем голосе проявила, обниматься бросилась. Хавьер даже нагнулся пониже, чтобы тоже прижать её, такую маленькую, к себе ближе. Ишь какая, вот что значит умная девочка, пережила эту хрень и парней своих не бросила. Чмокнув её в макушку, Хавьер сжал её чуть сильнее, чтоб крякнула, для эмоциональной разрядки:

- Ну конечно я живой, ты же так настаивала, - засмеялся он и поискал глазами Тайлера. Зрение его подводило, ну и ладно, все равно он точно жив. Он бы не упустил возможность оказаться в механической кабинке, чтоб её потыкать изнутри. Маньяк технический с двойкой по тестам.

Чмокнув Алишу ещё и ещё в самую рыжесть, он отодвинулся и заглянул девушке в лицо. Радостная улыбка сменилась заинтересованностью, малая прятала в карман какие-то вещи. Пакетик со слезами или спёрла у этого манекена что-то. Он не осуждал, наоборот, гордился ей. Более того, он гордился ею и даже если там реально был пакетик со слезами.

- Сабрина?

Маловероятно, она же тоже учёная. Его даже перечисление Персефоны в этом не убедило. Сабрина – девка умная, какого хера ей не прийти вовремя, верно? Тут подстава какая-то, явно обман и фальсификация.

- Что-то я в это не верю, - усомнился вслух, дабы объяснить свою напряженную физиономию. – Так, давай свою руку, пойдём на осмотр владений. Ты Тайлера не видела?

Протянув девушке свою широкую ладонь, Хавьер требовательно ею поводил, мол цепляйся.

- Ща всё посмотрим и обсудим. Мне кажется, это просто нереально. Нас где-то наёбывают, - а так как Хавьера где-то в прошлом наебали родители с днём рождения, не доверять он планировал всему. Своим глазам, ушам, нюху. Хотел довериться мозгу, но за неимением умного своего, хотел воспользоваться Алишиным.

- Так. О, вижу Тайлера, - к лифту топал доходяга, вместе с гитаристом и кем-то закутанным. – Пфф, смотри, какая-то стесняшка проснулась, новенькая, что ли. Прячется от наших парней.

Хавьер сунулся на мост и подумал, что темновато как-то. Ночью разбудили? Он задрал голову, а там звёзды.

- Ммм, романтика, - промычал он. – Ммм, ты смотри, бананы взошли, - оценка территории сверху проходила успешно. – О, смотри, орёт. Новенькая? Не знаю почему, но я её немного понимаю. Говорит, какого хера тут всё это. Ахаха, кабы мы сами знали, да, моя хорошая? – он улыбнулся Алише и кивком головы предложил спуститься вниз. – Пойдём, надо, наверное, Тайлера проведать и всех пересчитать. Я слышал, Рея тоже типа не дошла. Херня это, Алиша, Рея же не тупая. Мне кажется, это всё большой наёб.

Почему-то Хави не верил в то, что половина пробудившихся мертва. Возможно, просто это было так жутко, что он банально не хотел поверить. Или считал Перси менее жестокой, чем она была на самом деле. Впрочем, загадка Персефоны теперь была раскрыта. Значит, она была нейросетью с самообучением. Или всё же кто-то хотел представить всё таким образом. Заставить поверить в нейросеть, космос и смерти. Как бы то ни было, умерли все или нет - оставшиеся на станции никогда больше их не увидят. Можно надеяться на лучшее, что остальных эвакуировали, забрали с проекта, подкинули ненастоящие кости. Но скелет казался Алише настоящим, она раньше точно видела кости и считала, что ели бы они были другими, поняла бы это, потрогав.

- А я верю, - с беспокойством сообщила ученая. - Иначе где все, кого она назвала? Джонни не стал бы подыгрывать такой идиотской шутке, я уверенна.

Но вряд ли даже самые здравые аргументы сейчас могли поколебать уверенность Хавьера. Алиша посмотрела на него и на протянутую руку и послушно положила в нее свою. Этот небольшой жест немного успокоил девушку. Она еще не пришла в себя окончательно, поэтому была очень рада тому, что Хави был готов провести её через неприятности в буквальном смысле за ручку. Алиша почувствовала необыкновенный прилив нежности к Хавьеру, и ей невероятно захотелось расцеловать парня за заботу и появившееся ощущение защищенности. Она задержала свой взгляд на его губах, думая, что возможно, время для подобного сейчас было не лучшее, но на самом деле плевать было на время. Хави всё-таки послушал её, хотя она беспокоилась до последнего, теперь он не лежал скелетом на полу, а стоял рядом: живой, здоровый и даже такой же красивый, как был раньше. Алиша, не отпуская руку Хавьера, встала на цыпочки и быстро чмокнула его в губы.

- Прости, - зачем-то извинилась она за свой порыв и даже слегка покраснела. - Я просто никак не могу нарадоваться, что ты живой.

Посмотрев по указке Хави, в место, где шел Тайлер, никакой новенькой она не увидела.

- По-моему, это Август прячется, а не новенькая, - сказала она, прищуриваясь.

Осмотреть сад сверху было отличной идеей, там потихоньку скапливались почти все пробудившиеся. Терри уже был там, а Август, Дарио и Тай тоже скоро спустились, даже новенькая, которая была явно не в восторге от происходящего, оказалась в саду. Алиша ей посочувствовала, она бы не хотела проснуться в такой день в первый раз.

- Я её тоже понимаю, - со вздохом отозвалась девушка. - Не повезло ей, даже не объяснишь толком, что здесь случилось. Пойдем, - кивнула Алиша. - Рея, она была умной, да. Как думаешь, могла она специально остаться вне капсулы, чтобы умереть? Может, не захотела больше участвовать в происходящем? - сжимая руку Хави покрепче и не собираясь в ближайшее время её отпускать, чтобы не терять ощущение, что о тебе кто-то заботится, она направилась к лифту, чтобы спуститься вместе с Хавьером в сад.

- Получается, где-то еще Эрин, Лаури, Ида и Кристофер, а остальные выжившие в сборе, - пересчитала она. - Всем привет, - поздоровалась девушка, выходя из лифта. Она даже слегка улыбалась, хотя глаза были еще припухшими и красными от слез, но встреча с Хави очень сильно её приободрила, и пока плакать больше не хотелось. - Тай, ты в порядке? - крайне озабоченно спросила она, заметив друга, сложившегося пополам где-то в кустах.

- Не слышал, - оглох от всех событий и ничего не понял сразу. Как обычно бывает у Августов, которые выпадают из криокамер. Слова Дарио были такими нежными и приятными. Хотелось обнимать его крепко и шептать глупости про свои чувства. Конечно же Август не мог себе этого позволить. Дарио слишком недостижим, и пусть его любовь будет хотя бы в дружественном облачении, чем умрет вовсе. Именно поэтому пришлось оставить его теплую грудь с бьющимся сердцем, оставить это ощущение уверенного покоя и метнуться к бледному Тайлеру. Ему тоже нужна поддержка.
Взгляд Августа зацепился за губы Тайлера, произносящие очень горькие слова. Впрочем, горечь легко устранить сахаром. Стоит съесть пару синих, слегка встряхнуть позитивным наставлением и бледность щек смениться на прежнюю озорную красноту. Он моргнул и разомкнул объятия. Не есть и не пить. Правильно, рано для синего, ведь он выпрыгнет наружу со следующим позывом. С другой стороны, пить точно нужно. Должно быть, Тайлер неправильно расслышал, и стоит переговорить с доктором еще раз. Хотелось бы упрекнуть Тайлера в том, что он сам виноват в своих реакциях. Стоило слушать Персефону и выполнить все в точности: не есть, сходить в туалет, залезть в кабинку голым. Должно быть, где-то в этих событиях Тайлер сорвался и наполнил живот едой, а она, при низком метаболизме, просто гнила в его желудке.
Новенькая Августа никак не интересовала. Она, в отличие от стареньких, не испытывала сейчас настолько сильных моральных страданий, потерь и, в принципе, с животом у нее проблем быть точно не должно. Комочек Августа кивнул в знак того, что он услышал, и промямлил:
- Они все красивые, если ты не заметил.
Некоторое время назад Август пришел к выводу, что женщины здесь будут выполнять функцию размножения. А раз так, то они должны быть красивыми, здоровыми и морально устойчивыми. Сейчас они потеряли, Август мысленно загибал пальцы, шесть женщин. Шесть будущих матерей. Кажется, если их задача выжить или родить крепких здоровых детей, то все они жутко облажались. Надо будет обсудить эту мысль с доктором, только позже, когда все придут в себя, и не забыть.
- Я только вышел, - пробухтел Август, вновь нажимая на кнопку лифта. Как же он ненавидел ждать. Вздрогнув от хохота, он сглотнул и обернулся на парней. Тайлер смотрел вниз и мог рассказать, что происходит. Только наклон головы, кажется, спровоцировал у него тошноту.
- Дыши через нос, - посоветовал Август безжизненным голосом, возможно кажущимся слишком пустым или бессердечным. Приходиться отдавать себе отчет в своих обязанностях. У медиков голова должна оставаться ледяной. Двери лифта открылись и Август заполз первым, поднимая края одеяла так, чтобы никто на него не наступил. Втроем в лифте было не тесно. Даже очень уютно. Август посмотрел на Тайлера и быстро перевел взгляд на Дарио. Если вытянуть пальцы, то можно коснуться их рук. Так странно быть сейчас вместе с ними обоими. Неловкость, которая могла бы прожечь его щеки в этот момент, словно еще не оттаяла. Поэтому он просто опустил глаза в пол и снова придержался за живот, болезненно морщась.
Внизу, на первом этаже, был доктор и новенькая, а со стороны кухни грохотало. Мельком оценив красивое лицо девушки, Август присел рядом с доктором Терри и приобнял его, пряча на минутку в свое теплое одеяльное царство, в котором ничего плохого не происходит. Он так хотел, чтобы доктор Терри был жив и здоров, и это было искренне. Будь Август сейчас не в таком шоке, он бы заплакал.
- Доктор Терри, это Август, вы в порядке? - прошептал он. - Нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, придите в себя. Я без вас не справлюсь.
«Я без вас умру», - чуть было не сболтнул он лишнего. На самом деле Август скорее бы умер от сильного голода. Он поднял голову и осознал, на что смотрел доктор. Скелет и множество костей на лавочке. Скелет сидел, как статуя, как обычная кукла, совсем нереальная, а кости рядом напоминали запчасти к нему. Одежда стандартная, такая же, как и у Августа. Сложно было на глаз определить их пол, поэтому Август встал и подошел ближе. Хладнокровно протянув руку к кучке костей и вытянув из них тазовую кость, он сделал вывод, что таз не развернут. У девушек все-таки бедра круче, а значит, и кости их расправлены шире. Мужчины, определенно мужчины. Если сидят вместе в саду, значит, это могут быть мистер Эрик и мистер Элвин. Они подружились давно и часто проводили время друг с другом. Августу нравился мистер Элвин, ему было все нипочем. Очень хотелось обвинить в его гибели мистера Эрика.
- Техника безопасности, ха, - с язвительной усмешкой он пнул костяную ногу и сделал глубокий вздох. Сад был прекрасен. То, что мистер Элвин оставил после себя, и правда чудесно. Оно будет жить дальше.
- Тайлер, - Август развернулся и пошел обратно. Там Дарио уже брал на себя кухню. Если другие до сих пор не поняли, насколько он восхитительный, значит станция попросту обречена. Позволив себе тонкую едва заметную улыбку, которая адресовалась Дарио, и кивок, означающий, что он все понял, он снова обратился к Тайлеру: 
- Тайлер. Пойдем, проверим твой желудок. Доктор Терри, вы же сможете ему помочь, если в нем еда загнила, верно? Он сказал, что нельзя есть и пить. Мне кажется, все перепутал.

От объяснений происходящее не становилось понятнее. Беатриче все еще была убеждена, что ей зачем-то нагло врут обо всяких экспериментах и прочем дерьме. А про профессию она поняла и с первого раза.

- Ну и бред, - недовольно прокомментировала она. - Кто еще такая эта "ИИ"?

Девушка посмотрела снова на скелет, происхождение которого ей никто не объяснил. Если это были люди, то они не просто умерли. С ними произошло что-то очень страшное, а объяснять, что именно, никто не спешил, только про какие-то ИИ рассказывал, будто она знала, что или кто ИЯ такая. Еще и док этот странный добавил, что Триче проснулась не вовремя. А в этом месте и вовремя что ли проснуться можно было, в любом случае она вообще не выбирала, когда вылезти из этой штуки. И скорее всего даже не выбирала, хочет ли в нее залезть. Беатриче нахмурилась, встречая присоединившихся к их компании парней. Пацан, который уже представлялся Тайлером, и двое других.

- Очень приятно, - буркнула она, прикусывая язык, чтобы не съязвить, что она понимает английский и с первого раза. Злить тут по её мнению никого не стоило, даже если очень сильно хотелось. - Я Беатриче, - представилась она всё же, не став говорить, что она актриса. В данный момент это не казалось важным. - Так это всё же психушка?! А вот он утверждает, что нет, - показала она пальцем на Терри. Над ней, конечно, же издевались. И она хотела было высказать это все пацану, говорившему до этого про блевоту, но тот решил от слов перейти к делу.

- Abominio! - воскликнула она, прикрыв рот ладонью. Ей внезапно самой захотелось стошнить. А ей вместо этого предлагали заняться едой. Еще и народу в саду прибавилось. Теперь стало понятно, что в этом стремном месте она была не единственной девушкой. Хорошо это или плохо, предстояло понять позже. По крайней мере симпатичных парней тут хватало, главное, чтобы они не все были психами или геями. А вот двое, державшихся за ручку, - это точно было хорошо. Ведь это отличный повод поболтать о них с кем-то другим и узнать что-то интересненькое, возможно даже любопытнее, чем про обнимавшихся под одеялом мужиков. Мысль эта возникла совершенно внезапно на фоне злости на идиотизм ситуации и потому казалась совсем неуместной.

Больше смотреть на кучу народа, кружащегося вокруг кого-то блюющего, совсем не хотелось, поэтому Беатриче приняла решение переместиться в более спокойную обстановку кухни и расспросить парня, которого представили, как Дарио, что здесь такое происходит, что за проект, кто тут главный, и может у него даже получится убедить в итоге Триче, что это не розыгрыш. Сам ведь предложил.

- Если ты это мне, то я согласна. Только, пожалуйста, объясни хотя бы психушка это или нет, а то у вас не сходятся показания. - сказав это, девушка отправилась на кухню следом за Дарио.

- Док сказал, что это какой-то проект. Персефона. Что-то на греческом? - спросила она, стараясь сделать голос из раздраженного более дружелюбным. - Раз ты обещал объяснить, то я ведь могу задать все свои вопросы, да? - но ответа она не стала дожидаться. - Что здесь есть? Здесь есть кто-то главный? Сколько тут вообще людей? Что значит, что тут есть номера, это он был записан на табличке в комнате? - затараторила она с акцентом, следуя за Дарио и пытаясь запомнить дорогу. Даже если это затянувшийся несмешной розыгрыш, в чем она сомневалась все больше и больше, тут предстояло прожить некоторое время. - И самое главное: как отсюда выбраться? - закончила она закидывать музыканта своими вопросами.

Отредактировано Beatrice D’Angelo (2022-03-27 19:56:51)

- Так, может, их всех похитили, - Хавьеру нравилось возражать, он и упирался. Если бы ему сказали, что небо голубое, он бы пустился в спор, что небо чёрное в белую крапинку, вы чё, слепые, не видите? Но тут дело даже не в принципе было, а в желании переломить упадническое настроение окружающих. Значит так, все просто заснули, лишних вынесли, рядом набросали костей, вещей, вот и горюйте, если жалостливые.

То ли суровость Хавьера и его кубики пресса, то ли полотенце на бедрах, а может, и надежный блеск в глазах послужил тому, что Алиша постаралась вырасти на пальцах и дотянуться до его губ. Легкий чмок Хавьер принял с огромной радостью. Вот оно, ничего не изменилось, всё как раньше. Он бы поднял её на руки и унёс в комнату целовать, да дела надо было разгребать, пока остальные долбоёбы от страха не контузились.

- Да что со мной будет, - ухмыльнулся он и, подцепив пальцем за подбородок, чмокнул в её сладкие губы контрольным. Всё, с поцелуями разобрались, замиловались, можно дальше. Каким-то чудом Алиша в одеяле узнала Августа. Хавьер посмотрел на неё с восторгом и только бровью повёл, мол, как узнала. Неужто по лодыжкам? Или он лицом повернулся, когда Хавьер в потолок заглядывал. И зачем Перси их ночью разбудила, какой в этом толк? Хочет, чтобы Хавьер сменил режим и стал жить со всеми. Этому не бывать. Он назло будет утром просыпаться, лишь бы не толкаться с остальными. Хотя, если оценить список, толкаться больше не придётся. Ох, как-то даже неудобно, что сейчас так радостно.

- Рея не могла, - Хавьер почесал подбородок и повёл Алишу к лифту. Пришлось ждать, пока он поднимется. А чтоб Алише скучно не было, Хавьер решил её повеселить сплетнями:

– Хотя я слышал, как однажды Джонни, Рея и Валери сожрали какой-то брикет на кухне. В общем, у них такие галюны были. Казалось, будто стены исчезли и на них смотрели люди… а потом они видели себя. В общем, там порченый брикет был, плесень, наверное. Короче, только к утру раздуплились. Так вот, может, она решила, что это такой же случай… - он пожал плечами и завалился внутрь лифта, приглашая жестом Алишу войти внутрь. – Они же постоянно по ночам с Джонни точили вкусняшки, пока Эрин не видит. Она вот даже не в курсе, а у Реи, Джонни и Валери тройничок был. О да, я тебе говорю. Джонни вечно с ними торчал и на Валери смотрел не как на дочку, понимаешь?

Он поиграл бровями и плотнее перевязал полотенце. Надо выползать к людям, а он как-то не при параде. Тайлер встречал весёлой блевотнёй, будто был не в криокамере, а на вечеринке по случаю возвращения. Типа, вернулся, набухался, потом снова передумал и побежал в Персефонку. Это было бы на него похоже. Хавьер здороваться не стал, просто ладонь вверх поднял и своим взором смотрел на всех, стараясь понять, в своем они уме или не очень. Вот док на полу сидит, будто ножки отказали, Тайлер тошнотик, Август в одеяле носится, как призрак. Была ещё фифа новенькая с чудесным естественным охренением на лице. Ну и… гитарист, чувак смышлёный, решивший всех накормить. Хавьер одобрительно погладил живот и цыкнул. Честно говоря, он всё ждал, когда люди съебутся. Вот ушли Тайлер с медиками в медотсек, Дарио с новенькой на кухню, а Хавьер двинулся к костям. Точнее, к одежде. Вытащив две пары штанов, он приложил сперва одни к себе, затем другие. Вторые больше подошли по размеру. В них он тотчас и влез. Затем натянул футболку. Вторую он бросил Алише. Полотенце повисло на шее.

- На, держи ночнушку в подарок. Пока они все не включили мозги, можем пройтись по комнатам и взять всё, что плохо лежит, - он подошёл к Алише ближе, обнял её и поцеловал в лоб. – Пойдём или ты хочешь поговорить с другими?

В отличие от первого пробуждения, на этот раз Ида выползала из криокамеры куда охотнее и в разы быстрее. Новость первая и она же отличная: Ида помнит свой первый раз, так держать, девочка. Однажды – если это «однажды» когда-нибудь наступит – она будет щёлкать тревожные уведомления, как семечки, и не обливаться слезами всякий раз, когда её будут усыплять газом.
Привычки – вообще полезные штуки.
Лишившись воспоминаний о своих предпочтениях и распорядке дня в прошлой жизни, Ида обзавелась новыми: к примеру, в любой непонятной ситуации проверять личный компьютер, даже зная, что там не появилось ничего нового за энный промежуток времени.
Персефона в своих лучших громогласных традициях поспешила известить, что новостей много – так много, что впечатлений хватит всем вплоть до следующей стадии.
- Ну ничего себе, - пробормотала Двадцатая в ответ. В течение одного приветствия Персефона изобразила радость, надежду, скорбь и необходимость провести генеральную био-уборку. Смысл последнего дошёл до Иды не сразу, и даже отметки в досье скончавшихся показались слишком неправдоподобными, чтобы в одночасье в них поверить и осознать.
- Невозможно, - продолжала бормотать Двадцатая и отшлёпала компьютер, повинуясь древнему инстинкту. И продолжала бормотать, натягивая на себя одежду, и заткнулась лишь тогда, когда выбралась из комнаты на ослабевших ногах. Она двигалась под стенкой, стараясь держаться подальше от всех потенциальных источников шума, и водила головой по сторонам, цепляясь взглядом за знакомые лица.
И ни одного из списка мёртвых.
И очень странно, потому что лицо Робин обрывочно возникало перед глазами – Иде даже казалось, что она совсем недавно слышала её голос. Обрывки вырисовывались в туманные кадры, отголоски смеха, какие-то куски из прошлого целого.

Теперь, оказавшись в комнате возможно-давней-подруги, она замерла и уставилась на скелет, который когда-то был умной, чертовски классной женщиной с идеальным характером.
- Какого хрена, Робин? – со злостью выдохнула Ида. Уж Робин-то должна была понимать, что проверять на «слабо» искусственный интеллект, от которого они все тут зависят – идея в высшей степени идиотская; у Робин уж точно должна была быть весомая причина отказаться от сна в криокамере и до последней минуты оставаться за компьютером.
На самом деле вид обезличенных костей – милосердная картина. Ида с ужасом представила, что в комнате могло лежать окровавленное тело с искажённым лицом – мало ли что сотворила Персефона с теми, кто не внял предупреждению.
Ида наклонилась и подняла сигарету, лежавшую возле одной из ножек стула – наверное, Робин обронила и не заметила. Машинально зажав находку в кулаке, Ида выпрямилась и с сожалением сказала скелету:
- Мне жаль, детка. Надеюсь, это было быстро и тебе не было больно.
Следовало позаботиться о трупе, раз уж беспомощная Персефона не в состоянии, но вместо этого Ида почему-то побрела обратно к выходу и бесцельно направилась дальше, сама не понимая куда и зачем. Её внимание привлекла знакомая двухметровая фигура, которая сейчас согнулась в позе финского зародыша, причем не в своей комнате. Прислонившись к косяку, Ида какое-то время молча пялилась, а потом прошла в комнату и села рядом, осторожно коснувшись его плеча.
– Доброе утро, золотко. Пора вставать - для начала с пола. Мне нужна твоя помощь, Рэнт. Там Робин... её надо в камеру, в медотсек...

Новый знакомый убеждал Беатриче в том, что она не в психбольнице, а реальность пыталась с ним поспорить. Мимо прошел высоченный мужчина с полуголой дамочкой на руках. Пожалуй, если бы это была больничка, то врачи давно всех бы уже угомонили, а пока сумасшедшие никем не контролируются. Триче приняла решение держаться за Дарио, потому что тот выглядел вполне уравновешенным и среди полного пиздеца начал пытаться что-то объяснять. Что их тут немного, есть какие-то номера, профессии. И куча помещений для жизни. Сердце Беатриче застучало в ожидании ответа на вопрос про выход. Но Дарио не спешил об этом рассказать.

- Так эти номера. Они что-то значат? Какой-то рейтинг? У кого единичка, тот самый главный? Я получается восемнадцатая, раз так было написано на моей табличке? - вывалила она на парня еще порцию вопросов, не прекращая их так быстро тараторить, будто за время, которое ей уделял Дарио, придется платить. Раз про эти номера ей столько раз сказали, то наверное их клеили на табличку с именем, потому что это было очень важно.

Про места на станции она ничего не спрашивала. Обстановка на кухне шокировала её до невозможности. Всё раскидано, разбросано, посуда на полу и три трупа за столом. Нет, это было перебором для самого жестокого розыгрыша, такая идея даже в самом воспаленном мозгу не могла родиться. Только бы ей это снилось. Прочитала, наверное, какой-то дурацкий сценарий и слишком впечатлилась.

Какое-то время Беатриче просто смотрела вокруг с открытым ртом. Но продлилось это совсем недолго. Как только Дарио начал рассказывать дальше, девушка стала внимательно слушать и помогать парню собирать посуду. Во-первых, это было вежливо, а музыкант оказался первым человеком на станции, способным объяснить происходящее подробно и с деталями. Значит, помочь ему собрать посуду, было небольшой платой за доброту. Во-вторых, это было для него мотивацией продолжить быть таким же любезным и дальше.

- Как это нельзя выйти? - сказала она и замерла с кружкой в руках, хлопая ртом не в силах осознать. Хотелось орать, а желательно вообще кого-нибудь стукнуть. -Incredibile! Sono stato rinchiuso in una discarica con gli inglesi. Ecco una cagna!- почти прокричала она возмущенно и стукнула чашкой по столу так, что та еле выдержала такой напор.

- Извини, я пока не верю, что это все правда, - тут же объяснила она свой взрыв для Дарио, мгновенно переключившись с одного настроения на другое. Раз уж ей согласились объяснить происходящее, нечего портить всё своими психами. - Получается вас тоже чем-то накачали. А я думала, что это мне так повезло, что я даже имя своё вспомнить не могу, - с грустной улыбкой она продолжила собирать посуду и складывать её около Дарио. Гитара её очень заинтересовала, тут же невероятно захотелось попробовать что-то спеть, но все песни остались вместе с остальными воспоминаниями. Где-то в загадочных таблетках, способ достать которые либо действительно был неизвестен, либо Дарио приберег его для себя.

- Я уже хочу посмотреть на склад, - улыбнулась она. Конечно, если они оставляли вещи себе сами, то Триче положила себе что-то просто невероятное. Если этот парень не врет, конечно. И если это реальность, а не психоделический трип. Ведь это означало бы, что Беатриче сама согласалась оказаться без памяти в смешных тапках в неизвестном месте. - Получается эти странные цветные штуки - это еда? - с сомнением переспросила она, принося чашки. - А почему если ты говоришь, что тут двенадцать человек, кружек надо десять? Думаешь, та полуголая с высоченным не придут? - поинтересовалась она, ставя на стол десятую чашку. Желание быть вежливой, чтобы в дальнейшем быть полноценной частью социума, если и вправду выход отсутствовал, боролось с желанием вернуть кухню в прежнее состояние своими усилиями.

- А что насчет скелетов? - бросив взгляд на троицу за столом, Триче прищурилась. - Эта тётенька, Персефона, так ведь? Она сказала, что это были ваши друзья. Это правда? - девушка постаралась вложить в слова как можно больше сочувствия, на случай, если тётка не соврала.

Отредактировано Beatrice D’Angelo (2022-03-29 22:50:20)