Хавьеру это имя ничего не объясняло, он не был настолько внимательным, чтобы делать выводы, что где Дарио, там и Август. Более того, если про ловкие медицинские ручонки и гейский антураж Августа Хавьер был наслышан от Тайлера, то о Дарио особенно ничего он и не знал, кроме того, что парень лабает на гитаре иногда, потому что музыкант. И вроде бы хотелось сказать, что девушки всегда наблюдательней, ан нет. Вон как у Алиши брови к кудряшкам поползли.

- Ну а что ты удивляешься, - отвечал Хавьер на немой вопрос и широко улыбнулся. Или она думала, что только они могут втроём друг другу радоваться. Да нет, можно и вчетвером и хоть всей Персефоной, лишь бы кайф получить. Пока же на станции с удовольствиями было хреново. Перси даже сексолога расшатала, чтобы он вылез из ледяного лежбища и показал особо забывчивым, нахрена нужны те или иные части тела.

- Ествесссственно, - и кивок головой. Зачем Алише переспрашивать, если и так всё поняла? Да и было это лишь предположением. Может, они тупо решили самоликвидироваться. Не лежала у них душа к работе на станции. Наелись хавчика и подохли. Хотя Хавьер не верил в эти смерти. Съебались они по блату, выпустили их всех так. Если бы Хавьер не ссыкнул от мысли о смерти и если бы не Алиша с Таем, то, может, уже гулял себе на свободе, пока кто-то кости якобы его в земельку прикапывал.

В саду смешно было. Тайлер так красиво блевал, что хотелось насладиться этим дивным видом жалкого человека подольше. Но его под рученьки забрали медики, развлечение быстро закончилось, пришлось придумывать себе новое. Вот штаны нашёл с футболкой, даме своей подарок сделал. Минимум рыцаря прям выполнил. Пошебуршав в карманах по наставлению Алиши, Хавьер нащупал какую-то мелочёвку и вытащил ключи. Маленькие такие, если сжать в кулаке, погнутся. Стрельнув глазами в Алишу, он вопросительно повёл бровью, мол, сударыня, может, ваш большой и светлый ум в курсе, от чего это может быть. Правда, вслух он произнёс:

- Где ключик, там и замочек. Надо бы найти. – И ещё раз обернулся, чтобы посмотреть на кости, пожав плечами. - Если на жопе сидит хорошо, значит, агронома. У нас с ним размер один. А вот те, которые мне сразу дали, явно малы были, и я вот думаю, а не спиздил ли у меня кто-то штаны раньше, меняя на свои. Вдруг мы вообще не первые, - может, у Алиши насчет станции и свои мыслишки были, одна сложней другой, а у Хавьера свои. Думал-то он тут побольше других.

– А были до нас другие, потом Перси всех нахер обнулила, и вот теперь тут мы.

Мимо промчал сексолог с кем-то на руках. Эрин, как пить дать, Эрин. У этой бабищи что ни день, то смерть. Как она вообще мор пережила при своей выживаемости. Да если так подумать, то она мученица! В итоге они тут с ума поедут и станут на неё… что? Тут воспоминания Хавьера смазались по крышке черепа и он поморщился.

- Тоже типа мрём… - неохотно договорил он и кивнул. – Да, погнали. Себе возьмём самое необходимое, лишнее скинем на лавку в саду, пусть другие берут, а одно постельное белье надо вернуть музыканту этому. Дарио.

Хавьер посмотрел вниз на штаны, понял, что ширинку не застегнул и исправил ситуацию ловким движением руки. Затем, он посмотрел на Алишу, которая что-то разучилась пешком ходить, а всё на лифте катается. С её сидячим образом жизни стоит заняться немного физкультурой, чтобы сохранить свою сладкую задницу сочной и упругой. Взяв девушку за руку, Хавьер потянул её вверх по ступеням.

- Пойдём уже, - подгонял он её и, заслышав про вещи, о которых она ни-ни, никому, хмыкнул. – Ну да, я помню, как шампунь от всех прятала. Что там у тебя? Ящик шампанского и не делишься? Вот у меня нихера нет. Книги эти и всё.

На втором этаже глаза Хавьера загорелись, к кому бы первому зайти. Конечно же, к Джонни. Этот ушлый магнат хранил много барахла. Хавьер же хотел у него найти не только вкусную жрачку, но и сигареты.

- Так, пойдём к повару, - скомандовал Хавьер и в ускоренном темпе, чуть ли не бегом, потащил за собой Алишу. Комната была открыта и пахло здесь Джонни.

- Вот говнюк, мудак и сволота, - в сердцах сказал Хавьер, проникая внутрь. Костей здесь не было, зато лежали блокнот и подвеска на столе. Хавьер сел в его кресло и подтянул к себе записи, полистал…

- Интересно, что такое безе. Слушай, посмотри в шкафу, может, там прячет? – поднявшись, порыскав под матрасом, Хавьер сел на кровать и задумчиво почесал шею.

– Он же с Эрин спал. Интересно, как она там… - и всплеснув руками цыкнул. – Вот мудак, да? Бросил её. Я бы вас никогда не бросил.

Из кармана штанов Хави достал ключик. Такой, будто им закрывался детский дневник с тайнам, но не что-то серьезное. Опознанию находка никак не помогла, Алиша только озадачилась, зачем кому-то носить такую странную вещь всегда с собой.

- Да, но вряд ли он открывает что-то очень уж интересное, - покачала она головой и стала слушать внезапные предположения Хавьера. - Может и не первые, а может дело именно в тебе, в твоём воспоминании, - сказала девушка, притихая. - Прости. Как думаешь, если это штаны Элвина, то кто был второй? И зачем Элвин ключ носил все время в кармане?

Услышав, что Хави хочет вернуть украденное белье, Алиша улыбнулась. Это было очень похвально, хотя лучше бы никто и ни у кого не крал вещи.

- Хорошо, вернем, у Эрика точно должно быть чистым, он проснулся позже всех из... Из погибших, - Алиша нервно сглотнула, снова умоляя себя думать о живых. Например, о теплой руке Хави, тянущей её вверх по лестнице. Коротко "эйкнув" поле проваленной попытки вызвать лифт, девушка поднялась по лестнице, снова ругая себя, что так и не занялась своей физической формой.  Было неловко с трудом поспевать за Хави, но ученая старалась не ударить в грязь лицом, как только могла.

- Ничего я от вас не прятала, не со всей же станцией делить. А сейчас и делиться нечем, если только тебе позарез не нужны кружевные лифчик и трусы, - заметила она немного возмущенно. Не Хавьеру жаловаться, что с ним не делятся. Она и шампанское с ним разделила, и штаны ему украла, не требуя ничего взамен. И вообще была готова чем угодно поделиться, а он стебался.

- Знаешь, - переводя дыхание, начала Алиша, оказавшись наконец на втором этаже. - А наверное ты прав. Я сейчас поняла, что вместо пробудившихся скелеты, а деревья-то живы... - девушка остановилась и внимательно посмотрела на Хавьера. - Что могло уничтожить именно человека, но не его одежду и деревья? Как такое возможно? Похоже, что подкинутые кости действительно звучат более правдоподобно. Только вот если до проекта была такая возможность, то почему Адам, который покончил с собой, не дождался вот такого вот момента? Он же помнил всё, что было раньше и знал, в чем смысл проекта. И в том, что ОН реально умер, я не сомневаюсь, - с вызовом сказала она, будто Хави собирался спорить и с этим.

Идея пойти к повару ей совсем не понравилась, она бы предпочла чьи-угодно жилища, кроме Джонни и Реи. Одно дело стащить у трупа что-то, а другое - оказаться в комнате, где всё обустроил человек, который был тебе дорог.

- Может, не к Джонни? - слабо возразила девушка, но Хавьер, видимо, не слышал её бормотание, поэтому бодро потащил за собой. И начал ругаться, будто это как-то могло помочь. Алише стало невероятно грустно, ей не хотелось слушать такие слова о Джонни, ведь он ей запомнился хорошим человеком, по которому она точно будет скучать. - Зачем ты так? - мягко спросила она, глядя грустным взглядом прямо в голубые глаза Хавьера.

Она послушно заглянула в шкаф, но нашла там только пакеты с чем-то съедобным и коробочку. Открыв её, Алиша ахнула. Ножницы, нитки, булавки и даже пуговицы. Как мог Джонни прятать такую полезную вещь от всех? Ни слова не сказал. Теперь девушке стало еще обиднее.

- Тут что-то странное, вот это, наверное, сахар, Джонни говорил, что он у него есть. А это, черт возьми, целый набор для шитья! Как можно было такое заныкать? - с обидой спросила она. - Надо всем сказать, что если у них что-то порвалось, то они могут это зашить. И положить где-то в общее место. Тебе нужно что-нибудь зашить? - сказала она и потрясла коробочкой. - Не думала, что Джонни может такое прятать...

Она еще раз внимательно осмотрела шкаф. Вопрос о том, как там Эрин, её не сильно волновал. Разве что как очень странный феномен. Джонни умер, а она жива, хоть и пыталась постоянно убиться.

- Думаю, ей хреново. Если бы кто-то из вас умер, я бы с ума сошла, наверное. Хорошо, что ты здесь, - она бросила на Хави взгляд полный теплоты, но потом снова вернулась к разглядыванию содержимого шкафа. - Тебе нужна еще одежда? Тут нет больше ничего интересного, постельное белье грязное. Может пойдем дальше? Мне тут как-то не по себе совсем. Надо было сразу догадаться, что узнавать, что от тебя что-то скрывали, будет неприятно.

Это была совершенно нормальная реакции психики на события – так Рэнту подсказал голос разум, и он был склонен согласиться.
«Ты никогда не узнаешь, какой секрет вас с Прайсом связывал. С этим ничего нельзя поделать, только смириться». Но в тени его сознания тут же появилась другая мысль: секреты, особенно грязные, имеют свойство попадать не в те руки. А значит, тайну, которую его попросил сохранить Джон Прайс, мог знать кто-то ещё.
«Что ж. Уже неплохо».
Тем не менее Рэнт не спешил подниматься с пола: спрятав лицо в ладони, он продолжал сидеть возле кровати, на которой лежал скелет Прайса. Ему надо было собраться с мыслями, и ничто так не помогает концентрации, как соседство с трупом.
Впрочем, это не продлилось долго. Он почувствовал чужое присутствие – едва заметная перемена в воздухе, ощущение, что за тобой наблюдают.
«Стоит открыть глаза и посмотреть, кто это и нет ли у него в руках, я не знаю, оружия. Вдруг Персик подбросила нам что-то новенькое. Вооруженных надзирателей. Хищных тварей. Бесплатных проституток». Голос в его голове был новым, но на удивление созвучным Рэнту – как если бы кто-то добавил ему цинизма. Возможно, таким он был, когда забивал дубинкой воров на своём поле и прогонял людей ночью в лес за малейшие проступки?
«Ты не единственный, у кого сегодня день воспоминаний. Сейчас в дверях может стоять кто-то, к кому пришло неожиданное озарение, как господин Рантасаалми пытался сломать ему ноги. Нет, я не давлю. Просто имей в виду: если тебе сейчас пропишут в рожу, это будет целиком и полностью твоя вина». Прошлый Рэнт оказался не самым приятным типом.
Но его идея была не просто здравой – соблазнительной. Рэнт сейчас был бы не прочь ввязаться в драку. В нём проснулась и шевельнулась какая-то тяга к смерти. Что, опять же, объяснимо, когда проводишь время в компании скелета. Он не успел как следует предаться этой фантазии, потому что над ухом зазвучал женский голос, развеивая все иллюзии насчёт ближайшей драки. Эту страницу своих отношений они с Идой вроде бы закрыли.
Рэнт убрал руки и повернулся к Иде, которая сидела рядом, на полу.
– Если твоя Пташка в таком же состоянии, как этот парень, – он ткнул большим пальцем себе за спину, – то медотсек ей уже не поможет.
Рэнт мягко улыбнулся Иде и похлопал её по плечу. Не убирая руки, оперся на неё, чтобы подняться на ноги. Оглядел комнату, деловито хлопнув себя по животу. Проверил тумбочку, открыл шкаф, посмотрел на столе
«Должно же здесь быть что-то полезное, что можно забрать».
– Да наш уборщик, похоже, был гол как сокол. Может, от твоей Пташки осталось что-то полезное? – Рэнт поймал её взгляд, развёл руки и бесхитростно добавил: – Не то чтобы мертвецы тут сильно цепляются за своё барахло. Они же не фараоны. А нам может пригодиться лишний инструмент.

Отредактировано Lauri Rantasaalmi (2022-04-02 21:48:45)

Ида видела скелет Прайса, когда прошла вглубь комнаты и когда усаживалась возле кровати, но всё равно оглянулась назад, следуя за жестом Рэнта. Кости, которым одежда стала слишком велика, никуда не делись – и их вид по-прежнему заставлял подёргивать плечами всякий раз. Потребовалось заставить себя отвернуться и взглянуть на Рэнта – тот был спокоен и держал себя в руках, что вселяло спокойствие и в саму Иду.
Это хорошее чувство. Начинаешь ценить его после всех тех воплей, что доносились ранее из коридора.
- А ты не слышал, что сказала Персик? – она осталась сидеть на полу и наблюдала за передвижениями финна по комнате. Он определённо был в большем порядке, так как додумался осмотреть комнату в отличие от Иды. – В медотсеке есть какая-то камера для утилизации останков – она сказала, что нужно поместить всех туда. В смысле - всех мёртвых.
" - А может, и живых. Проверять это мы, конечно, не будем."
Поиски полезных вещей в комнате уборщика никак не желали увенчаться успехом. Ида покрутила в пальцах сигарету, найденную в комнате Робин, и горько усмехнулась Рэнту. Возможно, мысль о ценности барахла и показалась бы ей слишком циничной, вот только их мертвецы, как оказалось, даже за свою жизнь не больно-то цеплялись. Что уж говорить о вещицах, обнаруженных в складских ячейках, да и те в половине случаев казались пустой тратой ячейкового пространства.
Примечательно, что своего плюшевого кота она таковой не считала. 
- У Робин нет инструментов, разве что планшет, - пожав плечами, Ида поднялась с пола и с выражением задумчивости на лице потёрла лоб. – Я бы зашла к Элвину. Возможно, у него осталось что-то, что тебе пригодится как гидрологу. Заберу планшет и проверим.
По коридору Ида направлялась, видя цель и не замечая препятствий, и почти физически ощущала, как шестерёнки в мозгу раскручивались всё быстрее и чередовали один вопрос за другим. За дни, проведённые на станции, она уже успела узнать о себе одну важную вещь: собственная судьба волновала её гораздо больше, чем состояние прочих обитателей станции. Покойным уже не помочь, а вот что ждало выживших – та еще загадка.
- Я всё думаю, - только оказавшись в комнате Робин, она вновь подала голос. Желание развивать свои мысли Ида совмещала с бросанием беглых взглядов на Лаури и осмотром комнаты. – С какой целью Персефона провернула эту штуку с пере-пробуждением? Был ли это тест, проверка на послушание – что неудивительно, учитывая некоторые случаи… Или мы слишком быстро потребляли ресурсы и она решила замедлить процесс?
Последний вопрос Ида задавала, уже натянув на голову бейсболку, которую обнаружила у Робин. Побольше бы таких вещей, добавлявших индивидуальности – и к жизни на станции можно было бы и впрямь привыкнуть, не считая себя всего лишь объектом неизвестных испытаний. Планшет Робин не добавлял индивидуальности, но мог быть полезным. Не то чтобы Ида рассчитывала, что её скудных знаний хватило бы для каких-то открытий – на месте Персефоны она бы обезопасила себя многоуровневой защитой, которую не под силу взломать даже специалистам, не утратившим память. 
Кстати, о защите.
- Перси, ответь: что будет, если не убрать останки? – в первую очередь вопросы важные, а этические могут и обождать. - Нам нужно пройти внеплановый медицинский осмотр?

На вопрос Иды Персефона отвечала не на всю Станцию, а исключительно из ближайшего к девушке динамика.
- Если не убрать останки, то они останутся там, где находятся сейчас. Вы хотите использовать их как напоминание о том, к чему приводит недоверие? - кажется, Перси еще не совсем научилась имитировать эмоции, потому что на этом вопросе голос ее звучал с такой нежностью, словно именно об этом она и мечтала напомнить всем Пробудившимся. - Необходимости в медосмотре нет, криосон - это полностью безопасная процедура. Но если вы пренебрегли мои рекомендациями до погружения или чувствуете недомогание, то можете обратиться за помощью к медицинскому персоналу. Я уверена, они вам помогут! - последняя фраза звучала прямо-таки воодушевляюще.

Хавьер зыркнул в сторону Алиши и промолчал. Ключик хоть и выглядит стремно, но что-то явно открывает. А вдруг там ключом двери наружу можно отпереть, вот это будет прикольно. Ну и, даже если он откроет коробку с печеньем, Хавьер бы тоже обрадовался. Давно он не ел чего-то другого.

- Мои воспоминания бесполезны, - отстранённо покрутив в пальцах ключ, Хавьер посмотрел на Алишу. -  Да без понятия, - был кто-то, да сплыл. – Мужик какой-то.

Мало ли вариантов. Персефона зачитывала список отсутствующих. Там и хреновый поломойщик был, и тот самый, что гундел постоянно из-за техники безопасности, и Джонни, которому переебать бы по шее. Это ж как надо не хотеть готовить!

- Боялся потерять.

Про ключик подумать надо. Разве станет кто-то типа Элвина таскать неинтересный ключ с собой. Значит, точно штука ценная. Не от коробки печенья, а от… как минимум, чего-то важного.

- Перси открыла прачечную. Можно и грязное отдать, - Хавьер резал мысли без колебаний. Он тут не нянька бедным и несчастным жителям станции, сами постирают, если очень подопрёт. Они с Тайлером вообще вручную пытались, мылили, тёрли, ломали климат!

- Кру… - Хавьер присвистнул, споткнулся и бросил обвиняющий взгляд через плечо, типа, ты чё, женщина, совсем охренела ныкать кружевные трусишки от своих друзей. – Тц.

Хотя чего это он, всё равно снимать. Но потрогать было бы приятно, да и просто полюбоваться на жопку с кружавчиками. Шлёпнуть разок-другой, пожамкать ладонями, щекой к жопе прижаться, нарыдать в половинки о своей горькой испанской доле… Короче, столько чистого мужицкого удовольствия! А Алиша, как всегда, прячет. Как всегда… Как Джонни прячет, вот так.

- Что-что… - Хавьер повёл плечом, смахивая кружавчатый морок перед глазами. – Плохие привычки.

Он и сам не знал, как это возможно. Включили испаритель и высосали с костей мясо. Ну, вряд ли, верно? Значит, его теория подтверждается. Их просто кинули. Или же это такая социальная тюрьма, и всякие Джонни-херонни уже свое отсидели. У одного Хавьера ебучее пожизненное. Он скрипнул зубами и постарался не беситься. Они тут вообще-то по делу!

- А… ну, может, он реально долбоёб. Взял и умер, - тут Хавьер заулыбался и посмотрел на Алишу нежно, привлекая к себе за плечи. – А долбоёбы могут и чихнув умереть. Или же, он что-то ещё знал. Знал и не поделился информацией. Видимо, тех, кто сдаёт тайны станции, убивают гораздо мучительней, сечёшь, да?

Он покивал, осмысливая сказанное, потому что всегда сперва говорил, а потом думал. Удивительно, но свои слова ему самому очень нравились. Мудро-то как, кто бы оценил.

Да как не к Джонни, если он самый жирный в плане вещей. Все это знали, да и он сам не слишком скрывал. Алиша сопротивлялась, не хотела лезть к нему, что странно. К спящим людям ползала, а к тем, что съебнули со станции, лезть не хочет. Значит, всё же думает, что он умер. Колеблется и сомневается. Дурочка, а учёная, где ж таких делают. Джонни она явно любила, да и Хавьер тоже прикипел к его бровям. Только простить его не мог. Проще называть его мудаком и кидалой, чем думать, что он реально умер. Зачем-зачем… бесит потому что.

В шкафу у Джонни, как он и думал, скрывались богатства. Не только еда, но и нитки. Хавьер сразу вспомнил о подранных на жопе штанах и тяжело вздохнул. Это ж теперь шить придётся, а он не умеет.

- Ну, так же, как и ты свою бутылку и кружевное бельё, - ответил Хавьер и улыбнулся, упирая руки в боки. – Конечно, нужно, но…. Это самое… - он замялся и махнул рукой, - короче, забей. Можно на кухне поставить, чтоб для всех было.

О, это она просто не знает о его сигаретах. Похоже, говнюк, выкурил их все.

- Согласен, - Хавьер потёр подбородок и оглянулся назад, чтобы схватить со стола сердечко на цепочке. Эту штуку он передаст кому-нибудь. Или Эрин, как подарок от Джонни, перед тем, как он съебался отсюда, либо же Тайлеру, чтоб он плевался и матерился.

- Надо его тапки забрать, - Хавьер посмотрел на свою стёртую от постоянной носки обувь и кивнул. - Да, давай, только возьми сахар и что там у него есть с собой. Бери, и пойдём к… куда ты там хотела? А, к товарищу по безопасности. Заберём постельное, - Хавьер вышел в коридор и нахмурился. – Чёрт, а где он жил-то?

Разочарование, с каким Тайлер справлялся о своем здоровье, ощущалось кожей, будто он хотел корчиться в муках и лежать в палате, цветом соответствуя простыне, чтобы принимать паломничество к своей трясущейся руке. Ожидаемая реакция от любого жителя станции, в которой люди, отчего-то не стыдясь, мечтали быть ранеными или погибшими. Вероятно, они романтизировали свои страдания и смерть, представляли себя мучениками, по которым будут лить горючие слезы и ради которых будут носить к стене плача ценные предметы и цветы. Даже если такого еще никто не придумал, вскоре такую стену организуют, и Август был уверен, что она станет причиной ни одной еще гибели. Человеческая глупость не знает границ, а человеческое стремление к разрушению вообще ничего не знает, только бьет наотмашь, сшибая всех подряд.
Тяжелый взгляд Августа подрагивал и следил за дергающимся пациентом. Все они немного безумны, так написано в книге. Значит, пока Август на этой стороне рассудка, вероятно, ему стоит держаться крепче за реальный мир. Больше читать, больше слушать доктора Терри, который был на его стороне и, возможно, разузнать, сколько врачебного есть в мистере Кристиане. Слушать звуки музыки, оценивать вкус приевшихся блюд, стараться во всем найти новое, улыбаться шуткам. Доктор весело шутил про уборку, правда, теперь в этой шутке все правда. Уборщика-то больше нет. Он и прежде работать не желал. Выходит, если Тайлер действительно не сдержится, убирать придется Августу, что абсолютно неприятно, однако вполне реально. Сжав пальцы и нахохлившись в одеяле, он хмуро следил за позывами и мелкими движениями пациента. От напряжения ему хотелось качаться, однако такое движение могло спровоцировать неприятности. С тревогой Август вцепился зубами в губу и скосил глаза на врача, который оказался рядом. Он задал вопрос, и Август тихо кивнул. Неудобная функция, надо расспросить Персефону об этих новых запросах. Со временем Август привыкнет, как и ко всему прочему, однако полезно знать заранее, можно ли вызвать ее один раз и вести длительный диалог, либо же на каждый вопрос стоит говорить это «ответь».
Процесс лечения со стороны выглядит как искусство. Доктор словно командует целым оркестром Персефоны, и не важно, что его запросы кажутся неуверенными. Август с теплом любовался и мечтал заполучить в медотсек невероятно сложного пациента, чтобы перед ним развернулся целый медицинский театр и солистом в нем был врач.
Сканирование началось, и Август томился в ожидании, насколько жив или мертв Тайлер. Получится ли в него ткнуть теми трубками из палаты для избранных. Вопрос доктора разрушил его легкомысленные планы, его он не ожидал и сформулировать мгновенный ответ не вышло. Губы словно слиплись, и не хотели открываться, а язык потяжелел. Только глаза выражали и легкое недоумение, и сильное удивление, и растерянность. Но все по порядку. Если быть честным, Август совсем не обратил внимание на воспоминание. Ему снился сон, и он был не слишком приятным. Алиша отчитывала его, словно внутренний голос, отправляя учиться. Вместо этого Августу хотелось учиться, слушая музыку. Мелодию он запомнил хорошо, она отбивалась по зубам, закручивалась в цикл и снова играла. Сейчас, когда он вспоминал ее и прокручивал в голове, мелодия постепенно превращалась в сверло и хотелось скорее отделаться от приятных вихляний нос. Безумно хотелось тишины. Затем ему стало любопытно, мог ли этот сон быть воспоминанием. Почему, если так все и было, доктор Терри вспомнил именно Августа. Несомненно, его сон раскрывал хорошее отношение, благосклонность к своему младшему коллеге. Если они и правда в прошлом общались, хотелось верить, что Август был замечательным учеником. Плохих Персефона не стала бы брать в проект. Значит, был шанс, что с доктором Адамом они тоже общались раньше. И еще, что беспокоило Августа, фраза о других. Значит, медбратьев много, и Август заменим настолько же, насколько и доктор. Он нервно сглотнул и покачался с пятки на носок.
- Я это знал, - тихий голос все же прорезался. Испугавшись его слабости, Август кашлянул в одеяло и посмотрел в сторону диагностического стола. Для умирающего Тайлер выглядел слишком живым и любопытным, в довесок он успевал обижаться. Сдавшись под натиском его взгляда, Август поделился, хотя делал это он исключительно для доктора, подслушивать Тайлеру он не запрещал.
- Мне снился сон, будто я сижу под дверью в коридоре. Он был светлым, я сидел на полу с учебниками и слушал музыку, которая играла оттуда, - Август хотел показать большим пальцем за себя, но одеяло устремилось с плеч и жест пришлось прервать на полудвижении. Натягивая одеяло на место, он посмотрел на доктора. - Мимо шла Алиша и сделала мне замечание, что я должен учиться, а не музыку слушать. Честно говоря, так как я знаю Алишу и общаюсь с Дарио, - который играет на гитаре, - я был уверен, что это сон. Разве нет? Вам приснился я, потому что мы работаем вместе. Разве вы никогда не думали, что мы могли пересечься там, в прошлом?
Разрешить эти вопросы мог Тайлер. Если это сон, то ему должны были присниться его друзья, работа или эротический фестиваль.
- Тебе что-нибудь снилось? – обратился он к к Тайлеру, а потом нахмурился и потер пальцем лоб. - Если это и правда воспоминания, значит, Персефона должна внести их в досье. А я не читал досье, - выдохнул он раздосадовано.

Актриса!
Получается, что все её вспышки и эмоции притворны?
Далеко не факт. Актерство нужно для другого. Завоевывать внимание публики.
Но публика осталась в саду. Здесь только Дарио.
В первый день он тоже не был музыкантом. Многому учился потом. До сих пор учится, или вспоминает.
Если Беатриче была хорошей актрисой раньше, до станции, то она будет постепенно втягиваться в свою новую роль, учиться играть, оборачивать все ситуации в свою пользу. Такой талант опасен.
Если же она хорошей актрисой не была, то все теперь зависит от её целеустремленности. Как говорит Август, кто-то стремится к своей цели, а кто-то не достигает ничего.
Блюдо стало выглядеть лучше и красивее. Улыбка и хорошее слово делают свое дело, тут не надо быть актером. Просто будь искренним.
- Всё равно у тебя получилось отлично!
Он, взяв пальцами один из розовых полуфабрикатов, вцепился в него зубами, провел по нему языком несколько раз, обхватил губами. От удовольствия прикрыл глаза и тихо застонал, покусывая кусочек до полного растворения во рту.
Красивая еда, вкусная еда.
- А в актёрстве? Как тебе кажется, спец или нет? Я почти сразу понял, что раньше играл на гитаре, хотя мне она досталась в разобранном виде. Достаточно было взять в руки гриф. А ты чувствуешь что-то подобное? Ты была актрисой или красивой молодой девушкой, которая только мечтала ею стать?
Дарио сделал жест, приглашающий Беатриче пройти из кухни в сторону склада. Его комплимент ей польстил, а теперь её слова польстили ему. Кажется, что они оба, по крайней мере, понимают правила этой игры. Её смех вызвал улыбку.
- Не стоит. Я их мало знал. Но раз уже заговорили про мёртвых…Ты должна узнать ещё одну важную вещь. Я уверен, что она поможет разобраться, что тут происходит сейчас и почему все ведут себя так странно.
Вместе они вышли наружу  пошли по коридору к складу. Интересно, какие вещи будут там у актрисы? А у неактрисы, а девочки по имени Беатриче, мечтавшей стать актрисой?
- Сегодня первое декабря. А первого августа Персефона приказала нам всем под страхом смерти зайти обратно в криокамеры. После второго сна мы очнулись только сегодня, и как видишь, не все послушали Персефону. Это хороший урок для всех, чтобы все поняли, кто тут главный.
Голос его тёк спокойно, но Дарио хмурился, когда говорил. Знать, что в любой момент тебя могут убить таким страшным способом…Однако повернувшись к Беатриче он уже снова улыбался.
- Вот мы и пришли. Это склад. Тебе надо приложить руку, а потом в камере появятся предметы, которые ты положила туда для себя. Про себя я называю это камерой хранения.
Он поднял свою руку и показал, как это делается.
- Вот так. Я теперь всё думаю...Откуда я знаю этот язык? Часто я на нём говорил или нет. Похоже, что для тебя именно он родной и привычный, правильно? Хотел бы я знать, откуда мы родом и как связаны.
В задумчивости Дарио водил носком обуви по полу, смотрел на маленькие пальчики ног Беатриче.

Других рекомендаций у доктора Хилла не было. Он жевал нижнюю губу, размышляя о том, что сказал Август. Они определенно знали друг друга и могли друг другу присниться, только вот проблема в том, что:
- Это внесенное в досье воспоминание, Август.
А Тайлеру с его умозаключениями он мог ответить только одно.
- Мы шептались о новых воспоминаниях. И они важны потому, что нас могли вырубить, лишить памяти и запихнуть в эксперимент без согласия. Ты бы не помнил об этом и ничего бы с этим поделать не смог.
Терри пожал плечами и окинул пациента критическим взглядом. Тот выглядел нормально. Слегка усталым и бледным - наверняка в крови не хватало чего-то такого, что получаешь с выблеванной едой. Но Персефона не предлагала никаких внутривенных вливаний, а сам их Терри поставить не мог - в кладовке не было ни игл, ни необходимых растворов.
- Ты выглядишь получше. Сегодня не бегай особо и пей побольше. Если голова закружится или затошнит снова, ползи к нам.
Придвинув табурет ближе к диагностическому столу, Терри сел и скрестил руки на груди. Затем положил ладони на колени и слегка сжал их. Казалось, он забыл, что люди делают с руками в таком случае и пытался изобрести непринужденный способ их организовать.
- Я вспомнил как обучал группу людей оказывать первую помощь. Среди них был Август, остальные лица размыты. Возможно кто-то из проснувшихся, а, может, и нет. Значит я и правда на своем месте, - Терри посмотрел сначала на Тайлера, а затем на Августа, чтобы проследить за их реакцией. - Похоже, что я один на станции в этом сомневался, - он нервно улыбнулся. - Август вспомнил как его ругала Алиша за то, что он не учится. Из этого воспоминания мы узнаем, что потеря памяти на характер не повлияла. Например, Алиша как относилась серьезно к науке, так и относится. Август как был мечтательным, так и остался. Я как был прирожденным лидером, так и, - Терри остановился и подмигнул Тайлеру. - Ну вы поняли. Вопрос только в том, зачем нам учиться до заморозки. Мы не должны были терять память и это побочный эффект? Или мы не знали о том, что потеряем память?

Как Дарио собирал гитару. Похоже на анекдот?
Тогда почему не рассказать в виде анекдота?
- Сидит как-то музыкант с разобранной гитарой, подходит к нему девушка и спрашивает: А ты музыкант? – Музыкант. – А на чем ты играешь? – Если найду ключ, то на гитаре. А так - на нервах.
Короткая усмешка. Пауза.
- В моей голове это звучало смешнее. Короче говоря, гитару я собрал.
Две недели жизни на станции и сон в несколько месяцев притупили первое и очень острое восприятие тех людей, что жили вокруг. Закрытые, эгоистичные, лживые.
Но есть и другие черты, стороны характера. Не такие подсвеченные, но есть.
А Беатриче? Какая она? Поверхностная или глубокая? Актриса на сцене или по жизни?
Дарио гнал от себя мысли, иногда какое-то слово или жест… что-то выдавало наигранностью. Или…
Или причина в языке, она говорит на не родном английском. Это может быть причиной такого ощущения? Да, точно может.
Память опять подкинула короткую мысль.
Закрытые, эгоистичные, лживые.
- Я сам пока пытаюсь понять, кто здесь лидер.
Кандидаты были…и есть. Но из них в живых остались только двое. Первый, Хавьер. Самый долгожитель станции. Тёмная лошадка. Второй, человек с такой профессией, которая даёт ему власть буквально над любым. Врач.
Первого врача нет в живых. Умер или сами помогли, это тоже вписывается в картину. Избавились от неугодного лидера? Руками женщин?
Не исключено.
Хочет ли Дарио стать лидером? Точно нет.
Он музыкант, бард, бродяга-рассказчик. Он смотрит и воспроизводит. Ему не хватает силы слова, потому что быть музыкантом и быть поэтом не одно и то же. И всё же его роль не руководить.
Мысли о лидерстве заняли всего-навсего несколько коротких секунд. Беатриче успела открыть свою ячейку и уже начала рассматривать вещи.
Всё мелочи. Зеркальце, украшения, резинка для волос.
Поверхностная? Зацикленная на внешности?
Пусть так судят другие. У Дарио тоже были такие мелочи, браслет, подвеска. Считает он себя поверхностным? Нет.
Короткая улыбка и оценка, уже даже не комплимент, а подтверждение того, что девушка сама могла видеть в зеркальце.
- Тебе очень идёт. Как будто этого тебе и не хватало.
Одежда тоже казалось слишком грубой для неё, но другой тут нет. Расстраивать её, говорить, что ей подошло бы что-то другое, жестоко.
Про язык он согласился быстро и просто.
- Да, ты права, наверное.
Смысл рассуждать об этом? Он не помнит, Беатриче не знает. В глубине души Дарио росла и крепла уверенность, что дело в другом. Звуки языка отзываются где-то так глубоко, вызывают такие запутанные и туманные эмоции. Лучше разобраться с этим наедине с собой.
- Возвращаемся или показать тебе другие места?

Отредактировано Dario Haskell (2022-04-18 22:22:09)

- Я рассказывал о том, как оказывают первую помощь, группе людей. Вряд ли для этого нужно быть профессором. Каждый бой-скаут это умеет.
Судя по возрасту бой-скаутом Терри не был, но его удивило это внезапно вспомнившееся слово. Возможно некоторое отношение к скаутам или боям в прошлом он все же имел. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Новые воспоминания поднимали множество новых вопросов и ему хотелось спокойно все обдумать прежде, чем обсуждать их с кем-то еще.
Терри загадочно улыбнулся в ответ на вопрос Августа о мечтательности. Если было нужно его мнение, то этот парень половину своего дня проводит в придуманной вселенной с единорогами в кожаных шортах и идеализированными людьми. А вот Тайлер был приземленным на все сто. Возможно даже слишком.
- Цвета стен я не помню, так что сравнить не получится, - Терри встал и хлопнул Тайлера по плечу. - Не бери в голову. Идите поешьте с Августовским крашем. Все еще краш, Август? Я думал, у вас уже закрутилось.
Цвет щек Августа менялся также быстро, как доктора на станции. Было забавно наблюдать за тем как он стесняется, а затем выходит из себя. Август напоминал милого лабрадора, который в случае опасности превращался в Куджо. Интересно, каким Август был бы в драке?
Терри покачал головой, одновременно отказываясь идти в столовую и останавливая поток странных мыслей.
- Я хочу немного пройтись - проветрить голову. Подойду к вам позже, - сказал он и махнул рукой.
Он не собирался идти в столовую до тех пор, пока там было много людей и в особенности новенькая. Хотелось тишины и возможности подумать. Странное желание после долгих месяцев, проведенных в криокамере. Но, кажется, именно так Терри восстанавливал силы.
Поднявшись на второй этаж так, чтобы его никто не видел, Терри медленно пошел по коридору. С каждым шагом становилось спокойней. Да, теперь они живут по новым правилам. Да, теперь они знают, что находятся в космосе. Да, некоторые люди на станции выбрали смерть. Но ведь все это информация, которая делала жизнь понятней, с которой можно было что-то делать.
Взгляд Терри привлекла комната Валери. Дверь оказалась открытой, а внутри никого не было. Терри шагнул внутрь и принялся медленно прохаживаться по помещению, рассматривая все внутри. Это была стандартная комната со стандартной мебелью и лишь несколько вещей выбивались из общей картины. На столе рядом с компьютером Терри нашел браслет. Взяв его в руку, он прошелся по каждой бусине пальцами, будто перебирая четки. Это и было все, что осталось от человека по имени Валери - квинтэссенция ее личности.
Казалось ужасным бросить браслет здесь, хотя никакой пользы от вещи лично для себя он не видел. Что-то заставило Терри положить браслет в карман штанов, а затем взять маис, мыло и астрономическую карту со стены. Теперь она придется как нельзя кстати.

Чудовищно. Август взвыл. Не от удара о стену, мягкое одеяло его спасло, а он болезненного удара под ребра «я вам доверял, а вы». Ладно Тайлер, глупый и вредный, постоянно цепляется и задевает, но доктор Терри, за которого Август мог свою жизнь отдать говорит о таком и смеется. Неужели симпатия Августа такая явная.
- Сам ты дрожжи!
Неужели стоит за его увлечение красивым парнем смеяться. И вообще:
- Мы просто дружим! - пылко выкрикнул он, чувствуя глубокую обиду. Кому он хотел это доказать. Себе или другим. Никто здесь его не понимал. Дарио слишком красивый и умный, чтобы встречаться с каким-то-там-Августом. Ему нравятся девушки. Именно поэтому он пошел с новенькой. Она и хороша собой, и ему не знакома, и шла в сторону кухни. Тут его логика немного сломалась, однако чувства все еще уверенно кипели. Доктор Терри, разве можно быть таким жестоким. Горящие красным огнем щеки согрели его лицо. Он вынырнул из одеяла, чтобы посмотреть на мужчину с хорошо читаемым осуждением. За шуточки и за отделение от стаи. Впрочем, решение врача - закон, и Август снова спрятался в свой кулек из одеяла, получил тычок от Тайлера и потопал к еде уже вдвойне, втройне обиженным.
Это не он к ней бежал, а ноги или сам желудок, словно у него выросли маленькие лапки. Тот путь, который Август обычно проходил за пару минут, занял теперь горсть секунд или же на время движения его сознание от голода отключалось. Когда он пришел в себя, Тайлер уже выговаривал Дарио, как специально. Конечно, строгали детей, как он может сомневаться. Девушка очень красивая и, наверняка, умная, раз выбрала в проводники Дарио. Хотя он уже и не помнил, кто кого выбрал, история все равно неприятная. Пройдя мимо них, даже не подняв голову, Август устремился к столу, на котором была приготовлена еда и чашки с черным. Рядом располагались кости, некогда бывшие людьми. Легко догадаться, что кое-кто из них был мистером Джонни. Стиснув зубы до боли, Август молча взял сперва чашку, наполнил ее водой и перетек с ней к столу, затем тарелку с бутербродом. Ходить пришлось дважды, потому что одеяло не стало бы держаться по своей воле, а расставаться со своим домиком не хотелось. Сейчас он ощущал его второй кожей, немного крепче той, в которой приходилось жить. Она казалась надорванной, будто криосон истончил ее клетки.
- Согласен, - буркнул Август из одеяла, осознавая досадную вещь. Сам того не желая, он оказался за столом с Тайлером и сидел напротив него. Не пересаживаться же теперь. Вытянув руки наружу, становясь похожим на тираннозавра, Август обхватил бутерброд пальцами и впился зубами в его мякоть. Губы подхватывали крошки и блестели после прохождения по ним кончика языка, Август ловил крошки. Ничем не примечательный бутерброд, не из тех, какие готовил мистер Джонни. Впрочем, функцию накормить он выполнял. Август поднял взгляд от рваных отпечатков своих зубов на краю бутерброда и поискал глазами кружку. Притянув ее к губам, он сделал небольшой глоток и стал чувствовать, как тепло медленно разливается по телу, а скованность мышц потихоньку снижается. Даже в голове будто становилось светлее и внутри ощущались звоночки эйфории.
- Вкусно, - произнес он и вспомнил, что совсем не поблагодарил Дарио. Дарио, Дарио, Дарио.  - Спасибо, Дарио.
Захотелось повернуть голову и скорее найти его глазами, словно он мог рассыпаться и обернуться костями.

Отредактировано August Royce (2022-04-25 22:57:40)

Если среди них есть лидер или кандидат на эту роль, то прошедшая ночь длиной в месяцы может изменить всё. Любой расклад. Делиться с Беатриче мыслями об этом Дарио не стал, он легко покачнул головой, посмотрел внимательно.
Она подходящий кандидат в лидеры? Зависит от многих факторов. Как себя поведёт, умеет манипулировать людьми или нет, играет тонко или топорно. Поживём увидим.
Вопрос, кого она сама назовёт возможным лидером, когда освоится на станции.
- Да, вероятнее всего, ты сама приготовила эти вещи для себя.
Что тут самое интересное? Для Дарио это люди. Нити отношений, которые появляются между ними. Как они переплетаются и рвутся. Как запутываются, как кто-то дёргает и пытается разорвать, но не может. Для него вдохновение и интерес в них. А для Беатриче?
- Я бы сказал, что самое интересное не в комнатах на станции. Для меня люди намного интереснее. Кто как себя проявляет, кто как относится к своей работе, кто как воспринимает всю эту ситуацию.
Тут перед ними появились Тайлер и Август. Оба выглядели хмурыми, другого и не ждёшь, когда они вместе. Тайлеру, наверное, стало легче, он вернулся к своему привычному состоянию. Понятно, что этот выпад в сторону именно Августа.
Дарио закатил глаза.
- Тайлер, свои сексуальные фантазии не обязательно озвучивать. На кухне всё готово, идите, поешьте. Я покажу Беатриче станцию и вернусь.
Гарантия для Августа. Я помню про тебя, я не оставлю тебя. Улыбка для итальянки.
- Не обращай внимания, они на самом деле друзья.
Маленькая ложь во спасение репутации парней. Они вряд ли скажут спасибо, но хотелось создать для Беатриче лучший вариант картины отношений здесь.
- Тайлер и Август младше всех. Они никак не выяснят, кто же в иерархии ниже другого. Уверен, им очень нравится сам процесс выяснения. Проходи вперёд. За той дверью медкабинет, там тебе всегда помогут или врач, или Август, он медбрат, или даже сама Персефона. Дальше спортзал. Давай зайдём.
Он открыл дверь и тихо ахнул. Новое помещение? Такое может быть? В одну сторону спортзал, как было раньше. А в другую появилось смежное помещение, оттуда доносился запах свежести.
- Этого раньше не было.
Вода! Бассейн выглядит маленьким, но несколько гребков можно сделать. Мышцы сковало желанием немедленно сбросить одежду и нырнуть. Погрузиться в воду, проплыть под поверхностью, вынырнуть… Дарио с трудом заставил себя отвернуться. В глубине глаз засияла радость. Искренняя, почти что детская. Он смеялся. На лице появилась широкая улыбка, захотелось немедленно поделиться чувством.
- Меня только что как накрыло! Кажется, я не просто люблю плавать. Кажется, я этим занимался часто и мне этого очень не хватало. А ты? Любишь воду?
День открытий. Язык. Теперь бассейн. Что ещё получится узнать о себе?
- Да, а на чём мы остановились? Вон там спортзал. Можно поколотить грушу или побегать. Вид тоже приятный, на сад. Мне тут нравится, заходи и ты почаще.
У Беатриче очень хорошая фигура, это видно даже через мешковатую форму. Если она станет частой гостьей здесь, то тогда есть шансы, что мужчины станции начнут больше времени уделять спортивной подготовке.
Это не альтруизм, не забота о здоровье ближнего. Дарио тоже хотел бы увидеть её на тренажёре, у станка, с влажной, блестящей кожей от пота. Эстетическое удовольствие. Искусство красоты. Вот чего так мало на станции, чего правда не хватает.
- А следующую дверь я не помню.
Была она раньше или нет? Какое-то подсобное помещение?
Он ожидал увидеть тёмную каморку, ещё одно место для хранения полезных в быту мелочей. Но точно не парикмахерскую.
- Зайдём, посмотрим вместе?

Оказалось, если много раз произносишь чье-то имя, он не появится как по волшебству. Дарио был занят передачей эстафетной палочки, а именно рассказами о месте, в котором они живут, о комнатах, еде, вещах, сложенных на складе. Когда-то Август передал эту палочку, а сам подхватил ее у Алиши. Звучит, как заразная болезнь. Стоило порадоваться за Дарио, новенькая была красива. Рядом с такой и стоять приятно. Должно быть, Дарио испытывает схожие чувства, как некогда или всегда Август при виде темных волос и голубых глаз. Будь Август сейчас крепче, не в эмоциональную подрагивающую от любого стука крошку, вероятно, он испытал бы ревность или злость.
- Вкусно, - выдохнул он в последний раз, словно в бреду, и поднял глаза на Тайлера, озабоченного иными вещами. Если на всем белом свете не останется никого, станет ли он говорить, вот, умерли все по парочкам, наверное, сношаются на другом свете. Закусив пухлую губу, Август нахмурился. Есть ли другой свет, если и этот не кажется слишком реальным. Если проверка Персефоны на выживаемость унесла жизни стольких женщин, то им определенно будет туго. С другой стороны, Тайлер станет первым желающим в программе «новая жизнь» или «дети Персефоны». Не важно, как назовут. Для Августа главное надежда на то, что он не останется один на один с ИИ, потому что, даже если Персефона ему очень нравится, счастливым она его не сделает. Именно это и увлажнило его глаза на секунду, потому что Тайлер снова сболтнул чушь и губы разомкнулись, чтобы безэмоционально произнести:
- Предлагаешь?
Будучи уверенным, что сказанное Тайлером лишь саркастическая шутка, Август снова откусил от бутерброда и посмотрел в стол. От него не требовалось ответов. Он был тут вроде симуляции жизни. Сидит, молчит, ест бутерброд, а пообщаться всегда можно с Персефоной. Ловушка живых и мертвых захлопнулась, и Тайлер мог совершить несколько ошибок, подобных тем, какие совершал Август. Например, мог перестать считать живых за людей или отказаться замечать их ценность и важность. Думать, что они все тупые идиоты, потому что только такие не станут слушать важное объявление и отказываться лезть в криокамеру. Расслабив руки, Август положил на стол разломанный бутерброд и отряхнул пальцы.
- Да так, - успел произнести он и откинулся на спинку стула, пряча руки в одеяло. Ему тоже было интересно, почему видно звезды. Раньше ночью гас центральный свет, однако подобного звездного неба не наблюдалось. Хотелось верить, что утром засветит яркое солнце, и сад снова озариться нежным теплом.
- Скорее всего, нас разбудили ночью, - предположил Август, и глубоко задумался, отчего такая спешка. Персефона не дотянула до утра, не рассчитала микроэлементы или использованные криокамеры снабжены ими в ограниченном количестве, или же одна из камер вышла из строя и необходимо было предпринимать экстренную эвакуацию. Столько вероятностей, и ни одну из них ему не подтвердят, потому что тайны Персефона хранит за вежливыми «не могу ответить».
- Она мне не, - осекся Август и посмотрел на Тайлера долгим пронзительным взглядом. - Это был тест на человека, готового работать на благо общества. Все эти кости лишь говорят о том, что эти люди были лишними. Просто зря заняли чужое место, вот и все. Какими бы хорошими людьми они ни были, они нас подвели, Тайлер. Персефона никогда не подводит, и только на нее я могу положиться.
Вздохнув, он кивнул на чашку.
- Постарайся быть осторожным с зубами. Ни я, ни доктор Терри не сможем тебе помочь, - взгляд скользнул на кусочек синего. - И следи за количеством сладкого, которое ты потребляешь. Это тебе мой дружеский совет.