Может, несмотря на наступление так называемого дня на Станции, еще не все успели выбраться из своих комнатушек, но каким-то чудом удалось миновать местных жителей. Или просто Виктор был настолько зациклен на своих мыслях, что никого не заметил, а те, кто его видели, если вообще видели, предпочитали не связываться с ним из-за угрюмой морды лица. В любом случае, вышагивая по Станции, Вик намеревался найти тот самый склад. Август как-то не стал водить их за руку по всему комплексу, разве что вкратце обрисовал, где и что есть. Этого было достаточно, чтобы, поплутав немного, найти тот самый склад. Да и подобная прогулка была очень даже на руку - можно было дождаться Алису, а там уже и скрыться где-то в стенах склада от чужих глаз. Познакомиться со всеми они успеют. Все равно этот общий сбор. И если бы не необходимость узнать, кто здесь еще обитает, черта с два Вик вообще сунулся бы туда. Ну и капелька интереса к тому, кто тут вообще собрался, тоже была. А пока оставалось только неспешно прогуливаться, будто по собственной территории.
Не сказать, что в складе было что-то необычное. Ячейки да сканер, а чего еще искать-то? Ну и Алиса немного надоедливым и вечно умничающим прицепом. Умничающим или тупящим, будто неспособным самостоятельно изучить, что вообще вокруг нее находится. Осматриваясь, Вик тоже приметил сканер, еще припоминая, что им сказал Август, и немного удивился, когда Алиса не сообразила сразу, как им получить что-то свое, а в очередной раз бросила его идти первым. Будто он какая-то лабораторная крыса - испытай все на ней и узнай, насколько окружающая среда хочет тебя сожрать.
- Ты серьезно? - с нескрываемым скептицизмом Виктор окинул Алису взглядом, тяжело вздыхая и прикладывая ладонь к сканеру, после слыша тихий щелчок открывающегося замка. - Прекрати трястись от первого же осознания, что тебе надо что-то сделать. Если ты кондитер, то как ты собралась что-то изобретать, если даже руку к сканеру приложить боишься-а-а-а!!
Виктор нарочно заорал во весь голос, закорчился, едва ли не падая с ног, и вцепился другой рукой в свою же руку, только что приложенную к сканеру. Кривляться он перестал также быстро, наблюдая за реакцией девчонки и посмеиваясь как-то гаденько. Ну, напугал, подумаешь. Он и то страшнее всего окружения, что здесь вообще было. Пусть перестает думать, что здесь все хочет ее убить и делает хоть какие-то первые шаги.
- Не ссы, если что-то будет тебе угрожать, с этим все равно мне разбираться.
В голову как-то до сих пор не пришла мысль о том, что он не назвал никому свою профессию. Представился и ладненько, и этого вам должно хватать. Мог вообще пройти мимо и самостоятельно изучать, где здесь что, но с человеком проще. Отойдя к открывшейся ячейке, Виктор повел бровью. Какая-то откровенная херня лежала в ящике - пара металлических колец, бумажный сверток, чем-то набитый под завязку, и красно-белая загнутая палочка. Так себе пожитки. И как они вообще должны были напомнить о прошлой жизни? Тем более вот эти железячки, черт знает для чего созданные. Сигарета заставила напрячься. Предмет знакомый, вроде бы, но что с ним делать - черт знает. Потрошить ее он не стал на всякий случай - вдруг пригодится, зато додумался понюхать. Он вообще сейчас сам себе напоминал ребенка, изучающего мир вокруг себя через вкусы и запахи. И вот этот запах высушенных листьев табака будто вызывал в голове какой-то щелчок и... ничего. Абсолютное ничего. Что это, зачем оно... Ну, зато запах не отталкивающий. С леденцом такая схема уже не прошла. Он банально ничем не пах из-за своей упаковки, в которую был запаян. Будет еще время разобраться, что к чему и зачем ему вообще все эти предметы.
Следующей проблемой стало закрытие ячейки. Просто закрыть ее было недостаточно - она оставалась открытой. Но так ведь не должно быть. В голове будто несмазанный механизм шевелил тяжелыми шестернями, пока он думал, как вообще теперь закрыть-то чертову дверцу. Может, конечно, это они оба слишком тупые спросонья и не видят какой-то инструкции, но спустя полминуты тупняков над своей ячейкой Вик додумался, что нужно снова приложить ладонь, заодно давая Алисе возможность увидеть, что ничего не происходит с ним от прикосновения к этой панели, и вот тогда-то дверца закроется.
- Давай, твоя очередь. Меня, как видишь, ничего не сожрало.

Подлец и сволочь. Как емко и метко. Странно, что раньше Алиса этого не заметила. Может, предпочитала просто не видеть, или этот розыгрыш стал последней каплей, после которой она, наконец, разразилась своим гневом. Хотя смотреть за тем, как она бесится, было смешно. Будто блоха скачет на месте и что-то там пищит, пытаясь донести до тебя, какая ж ты скотина. Пусть привыкает - теперь, возможно, ей тут всю оставшуюся жизнь с ним жить бок о бок. Нет-нет, а они пересекутся хотя бы из-за того, что живут на одном этаже. Да и в принципе место закрытое, бежать некуда, разве что попытаться сбежать через вентиляцию, но что-то подсказывало, что даже такая миниатюрная пичуга может в какой-то момент застрять в воздуховоде.
Уходить сейчас особого смысла не было. Куда он пойдет? В комнату, книжки читать? Цеплять кого-то из коридора и болтать о том, о сем? Вот на последнее точно настроения не было. Пока здесь все было настолько странно, что хотелось завернуться в собственный кокон и посидеть немного в нем, ровно дыша и успокаивая себя. С виду, может, и не скажешь, что Вик о чем-то переживал, но по факту - еще как переживал. Побаивался - это точно. Хотя сам же с каждой минутой все больше убеждался, что здесь вряд ли что-то захочет его убить, если соблюдать технику безопасности. А вот кто-то...
Качнув головой, Виктор обратил внимание на роющуюся в своей ячейке Алису, неспешно подходя к ней. Интересно, а у нее что? Может быть, что-то знакомое? И снова нет. Пакет с чем-то сыпучим, какие-то сморщенные бордовые шарики и желтые кругляши, брусок непонятно чего, от чего Алису сморщило, как вот те самые шарики в ее пакете, и трубка, разукрашенная яркими цветами. Он смотрел из-за плеча с нескрываемым интересом. Как она пробует этот мир на вкус. Самый верный способ - изучить мир с помощью чувств. Не пытаться искать какой-то логики здесь. Вряд ли тут так просто дадут отравиться. Еда в брикетах, общее ощущение стерильности в комплексе - все указывало на то, что жить вам тут еще долго и не факт, что счастливо. На вопрос Алисы Виктор усмехнулся - она как-то особенно смешно ругалась. От нее вся эта ругань воспринималась как ругань от малолетки, которая выучила новые слова. Но эта радость долгой не была.
Какого хрена Алиса вообще решила дернуть за веревку - не понятно, но именно это действие стало каким-то триггером. В голове Вика будто произошло короткое замыкание. На долю секунды в глазах потемнело, пара резких движений, и он уже впечатал Алису в эту стену из ячеек, сам не осознавая, что только что сделал. Будто это и не он вовсе. Почему? Зачем? Один хлопок просто взял и заставил его наброситься на девушку? С чего вдруг такой рефлекс? Снова одни вопросы и никаких ответов. Тяжело дыша, кажется, от испуга, Вик взглядом окинул заломленные за спину руки Алисы и отпрянул также резко, как набросился, понимая, что натворил, но не понимая, зачем это сделал. Он ведь не хотел. Обезвредил, но зачем? Она же ничего толком не сделала. Разве что он теперь, как полный идиот, стоял и смотрел на нее, стараясь отдышаться и чувствуя, как в груди заходится сердце, а каждый вдох дается с какой-то противной ноющей болью в груди. И как теперь ей все объяснить?
- Тихо. Спокойно. Без резких движений, - он выставил вперед себя руки, как бы демонстрируя, что ничего такого делать и не хотел совсем, и оно само вообще случилось. Что вообще это за хреновина была с каким-то блестящим мусором внутри?! Это розыгрыш такой не смешной? Если она хотела отыграться, то удалось ей это с лихвой, только все вышло из-под контроля. - Я не специально. И только не реви. Не реви, слышишь? Твою мать...
На лице смешалось все и сразу: злость, страх, вина и ненависть. Ненависть особенно. И ведь не к себе, не к девчонке, нет. Вот к этой хлопающей трубке. Может, если бы не выстрел прямо в лицо, он бы и не отреагировал никак, только флегматично посмотрел в сторону звука, в крайнем случае - подпрыгнул. Но то, что случилось, уже случилось. Попробуй теперь объясни девчонке, что ты не специально, когда только-только разыграл ее. Надо было как-то исправлять ситуацию, но в голове не было абсолютно никаких идей. Лишь бы она сейчас только не пыталась от него убежать и дала все ей объяснить. Два идиота, натворившие дел и стоящие в кучке разбросанных конфетти.
Какого хера это было, Виктор?!

Осознание происходящего не отпускало. Придурок. Идиот. Уебок. Зачем? За что ее так? Как вообще так вышло? Он ведь даже того пацана, что тискал его руку, не оскорбил, а тут вдруг набросился, как голодный волк, на девчонку, выстрелившую ему в лицо хлопушкой по чистой случайности. Это просто череда неудачных совпадений. Какой-то совершенно идиотский калейдоскоп событий, случившихся за какую-то секунду. Пару секунд, тянущихся, как жвачка, бесконечно долго и непрерывно. Будто время вокруг них встало именно после того, как Алиса оказалась припечатана к этой стене ячеек. Нужно было что-то делать. Он не психолог, но все-таки спасатель. И как? Как успокоить того, кто только что от тебя же получил, причем совершенно незаслуженно? Вик стиснул зубы, не сводя своего пристального взгляда с Алисы. Она ни слезинки не проронила. Даже тогда, когда проснулась и боялась выйти в коридор, чтобы узнать, что за мир ее ждет, она позволила себе слабость, но не сейчас.
А делать-то теперь что?!
- Слушай, я не хотел, правда, - может, эти оправдания сейчас и звучали как-то глупо, неискренне, но лучше Вик просто не мог. - Оно само так вышло.
Без толку. Да плевать ей, что ты не хотел. Как об стену горох. Девчонка только опустилась на пол, замкнулась где-то в себе и что-то пищала, буквально умоляя не трогать ее. Еще бы не умоляла. Одно дело, когда подкалываешь человека, грубишь ему, хамишь, но не наносишь телесных повреждений, а тут - другое. Прямым свидетельством всего произошедшего служило розовеющее пятно на ее щеке, как напоминание, немой укор, мол посмотри, что ты наделал, тварь. Поднял руку на девушку. Каким бы говном не был человек, стоящий перед тобой, пускать в ход руки - последнее дело, а он пустил. Пустил и жрал сам себя из-за этого, готовый метаться по складу, как загнанный зверь в поисках выхода. Что делать? А если сейчас сюда кто-нибудь зайдет? Как объясняться.
Блядь! Блядь! Блядь! Блядь!
Лучше было бы, конечно, убраться отсюда и поскорее. Убираться времени не было. Был какой-то страх, что их увидят. Только проснулись, а уже с ними что-то случилось, стоило только оставить их наедине друг с другом. Будто нарочно. Виктор медленно подошел чуть ближе, но не стал предельно сокращать дистанцию, оставляя хоть немного пространства между ними. Что делать-то с ней? Не брать же на руки и не укачивать, как ребенка. Следующим шагом вполне себе может стать еще один хлопок - только уже не чертовой игрушки, а звонкой пощечины. Справедливо будет, ничего не скажешь, но попробовать все же сделать хоть что-нибудь стоило.
- Эй, пичуга, - Вик попытался заглянуть в ее глаза, понимая, каким вселенским злом выглядит в ее глазах, но все же пытаясь хоть что-то исправить, пусть и так нелепо, неуклюже, даже неумело. - Давай мы лучше пойдем отсюда обратно в комнаты, а?
Даже трогать ее было страшно. Будто она - старинная, крайне дорогая и хрупкая ваза, к которой притронься, и она рассыплется на миллионы осколков, которые уже не соберешь обратно. Вот и дошутились, доигрались. Лучше было все-таки отделаться простым испугом, но не вышло. Надо будет что-то сделать со своими рефлексами. Попытаться хоть как-то их держать в руках. Так и до других неприятных ситуаций дойти не долго.
- Хочешь, отнесу тебя?
И вот, наконец-то! Виктор заметил, что Алиса сидела на полу совсем босая. Все это время она шаталась по здешним коридорам босиком, а ему было как-то плевать. Не сказать, что сейчас стало как-то это сильно волновать, но можно было это сделать предлогом. Запугивать пигалицу можно было долго и со вкусом, но явно не таким образом. А внутри тем временем все переворачивалось. Может, это какие-то отголоски чего-то прошлого? Он ведь даже не заметил, как впечатал девчонку к ящики, даже не подумал о том, надо так делать или нет - просто сделал, не спрашивая даже себя самого, будто так и было надо.
- Босая сидишь. Хоть бы сказала, что не обулась.
И голос как-то стал не мягче, но заметно тише. Все такой же рычащий, грубый, но уже хотя бы тихий. И он ведь правда сожалеет о произошедшем. А она даже не проронила и слезинки. Только сидит и кусает себя за руку, умоляя не трогать ее.
- Да не ударю я тебя больше, ну. Смотри, - он дотянулся и коснулся пальцами отметин на ее руке, чувствуя под пальцами борозды от зубов, готовый отдернуть руку, если вдруг она закричит. - Еще и кусаешься. Зачем себя кусаешь? Хочешь попасть к тому миленькому медбрату? Ну Алиса, ну ебаный рот, я не хотел!

От вида, как Алиса поднимает голову, смотрит в глаза затравленно, испуганно, сердце сжималось, и хотелось самоуничтожиться прямо сейчас. Прямо здесь. Провалиться под землю, зная, что она-то вовсе не хотела его напугать, а все произошедшее - просто воля случая. Она же не знала, что эта чертова трубка выстрелит с хлопком, разбрасывая в стороны конфетти. Не знала, что сюрпризом в этой игрушке-хлопушке станет именно молниеносная реакция Виктора, скрутившего ее чуть ли не в бараний рог просто на уровне рефлексов. В голове нет-нет, а начинала проклевываться мысль о том, что было бы неплохо узнать, откуда такие рефлексы. Вряд ли каждый первый точно также реагирует на испуг и сразу занимается обезвреживанием того, кто издал какой-то резкий шум.
Прищурив чуть глаза, Вик ждал, что Алиса будет делать. Руку не убирал только ради того, чтобы она видела - он не бьет ее, не сжимает ее руки до белый отметин, оставляя после крепкой хватки синяки на запястьях, не пытается разодрать на ней кожу, как яростный зверь, а просто сидит напротив нее на полу и ждет, когда она придет в себя. Когда перестанет смотреть на него настолько несчастным взглядом. Когда оцепенение отступит, давая ей возможность хотя бы пошевелиться, а не только беспомощно и глупо впиваться зубами в собственную кожу, оставляя отметины-полумесяцы, рискующие превратиться в синие бледные кляксы на светлой коже. Резкий рывок девчонки доказал только то, что она будто бы ничему не научилась. Не хотелось снова заломить ей руки за спину, но Виктор сам на какие-то пару секунд впал в ступор, явно не ожидая, что пигалица вцепится в его шею, прилипнет к нему всем телом. Да она же совсем миниатюрная, как статуэтка балерины, спрятанная в небольшой музыкальной шкатулке, что начинает играть мелодию, стоит только ее открыть, а балерина непременно начнет свой танец, кружась на месте.
- Ну-ну, - Вик сообразил, что в обрывках конфетти валяются его вещи и сперва одной рукой подхватил все с пола, понимая, что до кармана на груди не доберется сейчас никаким образом, и после обнял девчонку, прижимая к себе покрепче и будто бы пряча от целого мира, окружающего их, такого неизвестного и, честно говоря, пугающе-стерильного. - Все в порядке. Никто не помер - уже хорошо. Просто какая-то идиотская игрушка.
Испугалась. И ведь было чего бояться. Когда в какое-то мгновение ока случается сразу несколько событий, по итогу которых страх начинает буквально сжирать изнутри, как ненасытная утроба, еще бы не бояться. Когда на тебя бросается тот, кто вытащил из комнаты и вообще должен внушать доверие, несмотря даже на свою морду, было бы странно не бояться. Виктору только и оставалось, что держать Алису в своих руках и гладить ее по спине свободной рукой, успокаивая. Он непременно сам себя накажет. Сам себе станет жертвой и палачом, сам себя казнит за то, что сделал. Потом. Сейчас нужно было сделать что-то, чтобы девчонка хотя бы перестала всхлипывать и бояться, цепляясь в него, как в единственное спасение на этой станции. Он ведь не спасатель чужих душ. Он спасатель жизней. А здесь жизни ничего и не угрожало все это время.
- Ну-ка, давай на ручки, - он усмехнулся, чуть приподнимаясь с пола, чтобы было удобнее встать и подхватить на руки Алису - хоть какой-то джентльменский жест ради ее успокоения и в качестве заглаживания вины. - Держись.
Алиса будто ничего и не весила. Легкая, как пушинка. В самом деле, птичка, способная только периодически о чем-то ворчать, задавать глупые вопросы и попискивать в приступах страха. Нет-нет, а включается тот самый идиотский рефлекс - надо защитить. От себя защитить в первую очередь. Может, стоило бы спросить ту самую Персефону о том, что вообще это было? Тоже рискованно - мало ли, чем подобное поведение может караться, и не докажешь, что ты вовсе не специально решил человеку едва ли не руки сломать.
- Все, пойдем.
Уборкой заняться можно будет и потом. Еще понять бы, где здесь хоть какая-то щетка, чтобы смести весь этот мелкий разноцветный мусор, ставший причиной неприятной ситуации. Как же по-идиотски это выглядело. Вокруг рассыпаются яркие фрагменты конфетти, и они стоят друг с другом, так близко, что, кажется, можно почувствовать тяжелое горячее дыхание на ухе. Не скоро придется об этом забыть. Виктор только подошвой своей обуви собрал весь мусор в одну кучку, сдвинув его ближе к ящикам, и уже хотел вместе с девчонкой ретироваться, но не оставлять же ячейку открытой. Будто руку какой-то куклы, он приложил ладонь Алисы к сканеру, слыша щелчок замка, и с самым что ни на есть невозмутимым лицом направился к лифту. Лучше было бы попробовать снова с ней как-то сдружиться. Пусть она и будет ворчать, может пищать и пихаться, но лучше им двоим держаться если не вместе, то хотя бы рядом. Впереди еще поход на праздник.

Нести пичугу на руках было не сложно - легкая, сама свернулась в клубок, как ей хотелось, разве что вцепилась в этот картонный цветной тубус, как за свое спасение. Сложно было нажимать кнопку в лифте, и здесь Виктор не стал сдерживать своих эмоций, принимаясь ворчать и материться в попытках дотянуться до кнопки и в то же время не уронить девчонку. Найти комнату тоже было не таким уж сложным заданием, но Вик честно надеялся, что сейчас он ее уложит и сможет ретироваться. От самой Алисы, от ситуации, побыть наедине с собой и хотя бы немного свыкнуться с мыслью обо всем произошедшем: о пробуждении черт знает где, о неприятном казусе на складе, о том, что он, вообще-то, спасатель, и теперь придется следить за всеми, чтобы они ни в коем случае не создавали ему лишней работы, но нет. Алиса решила все совсем иначе. И стоило только Виктору опустить ее на постель, бережно, как фарфоровую хрупкую куклу, как она вцепилась в руку, не давая так просто уйти, да еще и требуя чего-то. Остаться с ней, потому что... боится одиночества?
Виктор фыркнул бы сейчас, выражая свое недовольно, если бы не смешанные чувства, сплетающиеся в нераспутываемый клубок. Он все еще чувствовал себя виноватым, хотя на девчонку смотрел с некоторым недоверием. А не врет ли? Не пытается ли удержать его просто потому, что хочет? А если и хочет, то зачем? Она настолько перепугалась, сжалась в беззащитный комок, а сейчас буквально требовала, чтобы с ней остались. Ни спасибо тебе, ни пожалуйста. Просто - не уходи, побудь со мной. И этот ее вопрос будто не принимал отрицательного ответа. Может, сейчас он бы и хотел побродить в одиночестве по этому месту, поизучать, что здесь вообще есть, посветить своим угрюмым, злобным лицом с вечно сдвинутыми к переносице хмурыми бровями, от чего на лице проявлялись легкие морщинки. А Алиса решила все иначе и за него. И что с ней здесь делать? Просто сидеть и составлять ей компанию, чтобы снова и снова чувствовать, как вина сжирает изнутри? Будет смешно, если она в итоге решит перебраться к нему. Просто чтобы стать эдаким напоминанием о том, какой он мудак, что позволил себе распустить руки.
- Ладно, - Вик отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул. - Дай мне минуту, хоть книжку свою захвачу и барахло вытряхну.
И он ведь до сих пор не сказал, кем должен здесь работать. Наверняка пичуга совсем не обрадуется, что этот громила - спасатель в этом месте. Спасаться, похоже, придется от него. Но рано или поздно она все равно об этом узнает и, может быть, даже не будет согласна с таким выбором... кого? Персефоны? Самого Виктора? Он бы и не смог ответить, с какой стати решил работать спасателем. Он и не решал - все за него уже выбрали. Хотелось бы выяснить, когда именно это произошло и как.
- Сиди здесь, я щас.
Виктор как-то особенно осторожно снял руку Алисы со своего запястья и все же ретировался из комнаты. Не сказать, что надолго - этой минуты было достаточно, чтобы выдохнуть, ругнуться тихо, рычаще, будучи уже у себя, и ударить кулаком в подушку на своей постели от собственного бессилия. Главное, чтобы из него не стали теперь вить веревки. Да, облажался, но не настолько же, чтобы так его наказывать. Будь у него чуть побольше времени, Вик уже непременно сбежал бы вниз, на поиски спортивного зала, просто чтоб поколотить грушу, прийти в себя, выпустить пар и успокоиться хотя бы на время. Он все еще был зол на самого себя. Сам себя сжирал со всеми потрохами, но не хотел этого показывать Алисе. Может быть, выдавал взгляд, кто его знает. Но все же, как он и обещал, Виктор сгрузил свои малочисленные пожитки в тумбочку, прихватил книгу и вернулся к девчонке с таким видом, будто у него сейчас не случился кратковременный взрыв эмоций, будто и не было никакой злости, не было побитой подушки и этого самого рычания за ее дверью.
- Раз уж мне тут с тобой сидеть, давай хоть изучим, че там нам дали.
Вик прихватил со стола книгу Алисы и уже с обеими книжками опустился на ее кровать, устраиваясь поудобнее и опираясь стеной о стену. Захочет - все равно ляжет. Пусть даже к нему на колени. И если раньше у Алисы не было возможности узнать, с кем она имеет дело, то сейчас, глядя на название книги "Основы защиты в чрезвычайных ситуациях", могла бы и догадаться, с кем ей не посчастливилось иметь дело. Да и не только ей.

Виктор, может, и сидел с сосредоточенным видом, но чувствовал себя странно. То ли его здесь считали идиотом, то ли данная книжечка - самое обычное пособие, которое ты должен знать, как pater noster. Тогда почему ее дали именно ему? Вся эта книга не говорила практически ничего нового, и в попытках впитать в себя хоть каплю информации, написанной заумным техническим языком, Вик чувствовал себя как муха, увязшая в густом и липком варенье. То и дело приходилось перечитывать строки с откровенно скучающим видом, когда мысли, роящиеся в голове, так и норовили сбить с толку, и ведь сбивали. Даже пара страниц этой методички дались с трудом, что уж говорить о том, чтобы прочитать книжку полностью. Может быть, если бы это была какая-то художественная литература, она бы и читалась запойно, но к данному пособию это не относилось.
Алиса тем временем будто бы сговорилась с мыслями в его голове - заерзала, устраиваясь поудобнее, и положила голову на его колени, принимаясь читать свое пособие. Вик украдкой взглянул на девчонку, опустив взгляд ниже своей книги, и тяжело вздохнул. Прогнать ее? Так он сам занял половину кровати. И комната не его, а ее. Может, ей так было, конечно, спокойнее, но в голове все же не укладывалось. Прошло не больше получаса, как она пребывала в состоянии шока, прижимала к себе колени, впивалась зубами в руку, но не позволила ни одной слезинке сорваться с ресниц, а сейчас уже была в его руках, сама устраивала голову на его коленях, чтобы прочесть свою скучную методичку. Такая ли она скучная? Он бы, может, поменялся книгами просто эксперимента ради, посмотреть, как оно будет читаться. Да и пичуге узнать какие-то основы безопасности лишним не будет. Откуда-то взялось такое дурное ощущение, будто бы она может попасть в неприятности, даже просто сидя здесь, в своей комнате, при условии, что закроет дверь.
Отвлекаться было еще более чревато, чем Виктор предполагал. Стоило ему вернуть взгляд к строкам в своей книге, как он осознал, что в голове снова пусто. Будто бы и не читал ничего. Раздражает. Безумно раздражает, когда не можешь запомнить даже пару страниц. И если бы Алиса сейчас не лежала на его коленях, Виктор непременно принялся бы нервно теребить подушку, а то и вовсе зашвырнул бы книгу куда-нибудь подальше, а сам отправился снова вниз, изучать неизведанное. Но сейчас оставалось только положить свою лапищу на голову Алисы, может, тем самым напугать ее, конечно, но и бояться было нечего. Вик только задумчиво перебирал пряди ее волос, ловя себя на мысли, что ощущение какое-то отдаленное знакомое, как мираж, и даже немного успокаивает. Главное - не дергать волосы, а все также, почти ласково, перебирать пряди, чувствуя почти каждую волосинку своей кожей. Нет, это все равно не помогало понять, зачем читать вполне себе очевидную мантру. Такие книги надо раздать всем и каждому на станции. Классификация ЧС техногенного характера. Пожары, взрывы, аварии с выбросами того и сего, внезапные обрушения, аварии электротехнических систем и систем жизнеобеспечения... Будто бы он сам будет эти аварии устранять - для этого должен быть другой человек. Его же цель - спасти тех, кто чья жизнь была под угрозой. И нет-нет, а в голову пролезала мысль о том, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. А вслед за ней и другая - это, получается, кто-то решил, что именно его бросят, если что, помирать за кого-то другого? Отличная перспектива. Еще понять бы, почему именно так.
Факторы чрезвычайных ситуаций по классификациям.
- Да е-мое, для кого это вообще писали? - выдохнул он в полголоса, перелистывая книгу сразу куда-то на середину в надежде найти хоть что-то интересное.
С этими классификациями и так все было относительно понятно. Нет, может быть, когда-нибудь он и прочитает все от корки до корки, но явно не сейчас, когда в голове, будто заевшая пластинка, крутилась сцена на складе. Так и хотелось сказать самому себе "Слышишь, сознание, я и так все понял, отвали!". Еще бы это имело какой-то эффект.
Характеристика огнетушащих средств... Интереснее не стало ни на секунду. Разве что сухой текст разбавился всякого рода картинками, наглядно показывающими, чем один огнетушитель отличается от другого. Кстати, а где они вообще были, если были? И, раз уж на то пошло, должны быть не только огнетушители, но и противогазы, костюмы защиты разных классов. В конце концов, у него должна быть хотя бы веревка, да и той пока не наблюдалось. Странно. Может, стоит к кому-нибудь обратиться, чтобы стало хоть на секунду понятнее, как ему работать? А пока не стало, стоит просто предупреждать всех и каждого, что стоит соблюдать технику безопасности, написанную чужой кровью.
- Слышь, - Виктор ответ от лица руку с книгой и все же посмотрел на Алису. - У тебя там вообще хоть что-то интересное и новое написано? У меня здесь все настолько очевидно, что я бы это, скорее, дал кому-нибудь другому почитать.

Пока внимание было оторвано от книги, Виктор наблюдал за Алисой. За тем, как она потягивается, будто вовсе не человек, а кошка, бесстыже и даже не смущаясь. Что уж скрывать, даже в этой абсолютно непрезентабельной форме ее изгибы смотрелись привлекательно. Представлять ее без одежды пока было ни к чему - они еще не дошли до той стадии, когда можно перейти к подобным фантазиям.
С другой стороны, она ведь не заглянет мне в голову.
Неожиданностью стало и то, как она упала обратно, устраиваясь снова на коленях и забрасывая его руку себе на спину. Может, не так уж и испугалась? Иначе как можно объяснить такое ее поведение. Еще какие-то пару десятков минут назад она была готова исчезнуть, разреветься, но чудом себя сдерживала, и сейчас ее будто бы подменили, оставили вместо пугливой пичуги вот эту хитрую кошку, которую только и делай, что гладь. Виктор на какой-то момент нахмурился, прислушиваясь к ее голосу, но начиная постепенно что-то подозревать. А так ли ей вообще страшно? А вот за то, что он ее разбудил, стыдно не было.
Вик мог понять, что слова ей знакомы, и вся информация эта ей была известна когда-то, а сейчас она просто повторяет все заново, как заученную пластинку, просто следуя поговорке "повторение - мать учения". Знакомое чувство. Та методичка, что сейчас лежала в руке у Виктора, ему тоже казалась крайне банальным и скучным чтивом, в котором все было очевидно более чем. Как 2х2=4. Полезной казалась только информация о всевозможных приспособлениях, способных сохранить кому-то жизнь, от самоспаса до огнетушителя. Но к чему хотя бы эта информация, если даже чего-то банального, вроде веревки, не имелось? Что уж говорить о том, чтобы заиметь где-то топорик и монтировку. Так, на всякий случай.
- Хороший вопрос, - он усмехнулся, запрокидывая голову и упираясь затылком о стену, чтобы после закрыть глаза, продолжая водить рукой по ее спине будто успокаивающе или ободряюще. - Может, скоро появится что-то, из чего ты сможешь готовить все то, что там в книжке тебе представлено.
И все же не догадалась. А ведь Виктор видел, как она всматривается в обложку, будто бы пытаясь понять, с кем имеет дело. Да, наверно, кандидатур на такое пособие было предостаточно и одним спасателем не ограничивалось. Представиться полностью раньше в голову как-то не пришло. Он бы так и оставался Виктором, тем самым злым ублюдком, который, чуть что, сразу заламывает руки и бьет о первую попавшуюся поверхность, будь это ящики, стена, стол или пол. В нем явно жило что-то от прошлого, такое непонятное, знакомо-незнакомое, которое, кажется, вот оно, дотянись и возьми, но не получается. Будто бы мираж, дежавю, морок. И от этого ощущения собственной беспомощности снова начинало давить на грудь, даже слегка ломить. А так хорошо жилось без этого странного желания получить неизвестно что.
- У меня? - он будто бы отвлекся от своих ощущений, возвращая внимание книге и всматриваясь в очередной раскрытый заголовок. - Мероприятия по защите и жизнеобеспечению населения в ЧС. Тебе о чем-то это сказало?
Виктор беззлобно усмехнулся и опустил руку с книгой на кровать, глядя вперед перед собой, в стену, будто там мог найти ответы на все свои вопросы. Вот еще немного он посмотрит, и картинка пустой светлой стены сложится во все его ответы. О том, кто он, зачем он здесь и как здесь оказался.
- Спасатель я, - он будто пробовал на вкус эти слова, все еще не веря, что от него могут зависеть чужие жизни, и именно он, скорее всего, станет тем, кто первым подохнет, если будет стремиться влезть в каждую неприятность, случающуюся на станции. - Не верится, да?
S.O.S. - Господи, спаси наши души. В голове так и вертелась эта фраза, взятая откуда-то из недр подсознания, и которая вела примерно в никуда. Спасатель, от которого может потребоваться еще один спасатель. Человек, способный от резкого громкого звука наброситься, но не защитить от себя самого. Или, может быть, Алисе просто так повезло.
- Вот и у меня в голове не укладывается. Самое ироничное в этом то, что у меня даже никакого инвентаря спасательского нет. Видимо, если здесь случится что-то, будь то пожар или какая-то другая катастрофа, подохну я первым. Так что, пичуга, не привязывалась бы ты ко мне.
Последние слова звучали не иронично, не саркастично, скорее даже с какой-то едва различимой тенью сожаления. Кто-то скажет, что профессия благородная, но Виктор не видел ничего благородного в самопожертвовании ради кого-то другого. И стоило только об этом подумать, как в голове словно столкнулись лбами два я, одно из которых говорило, что чужие жизни не стоят собственной, а другое - давило на необходимость помогать тем, кто не может помочь себе сам.
- Кто знает. Может, меня разбудили для того, чтобы завтра я сдох. Вообще это место напоминает мне какой-то странный эксперимент. Пока мы с тобой шатались здесь, я не увидел ни одного окна. Только двери, лампы, железо и стекло.