Знакомство со станцией нет-нет, но как-то проходило. За пару дней Виктор успел выяснить, что здесь собрались, большей частью, люди, годящиеся ему в дети, по крайней мере, с виду так казалось. Видали и тех, кто был похож на ровесников, и это уже внушало некоторую надежду, что здесь собрался не совсем детский сад. Но все еще оставалось неясным, чем является это место. Станция Персефона. Коробка из металла и пластика, в которую их всех посадили и внимательно наблюдали, что будет дальше. Да и наблюдали ли? Проверять это, конечно, не особо хотелось, однако узнать хотелось просто смертельно. Все это напоминало какое-то дурное реалити-шоу. Кто останется последним в живых? Кто окажется самым удачным экземпляром из всех заключенных в этот пластмассовый мир? И по какому признаку вообще их всех отбирали?
В голове была приятная легкость. Не чувствовалось давления грузных мыслей на виски, будто давление в черепе повышали все больше и больше, ждали, когда кость разлетится на множество мелких осколков, с гулким треском взорвется и превратится в кровавое месиво из серого вещества и костей. Найти свое спасение в физических нагрузках - не самое плохое решение. Постепенно уже стал появляться какой-то режим дня, предполагающий ранний подъем, разминку в зале, небольшой завтрак, чтение книги и снова в зал, но уже основательно, серьезно, чтобы было время обдумать прочитанное. Все равно что-то в голове откладывалось, пусть даже эта информация была либо очевидной, либо бесполезной, либо просто неинтересной. Закончив заниматься, Виктор, еще разгоряченный тренировкой в пока еще не совсем ударном темпе, трусцой направлялся сперва к себе в комнату по лестнице, чтобы привести себя в порядок, абсолютно невзирая на возможное амбре, исходящее от него, и пусть все спасибо скажут, что не катался в лифте, делая его непригодным для использования на пару десятков минут. Затем путь стабильно шел на кухню, восполнять потерянную энергию.
Посвежевший и явно довольный если не собой, то днем в целом, Виктор никак не ожидал увидеть на кухне Алису. И будто тумблер в голове щелкнул. Девчонка не отлипала от него практически никогда. Еще немного, и они точно будут спать в одной комнате, дадут друг другу доступ в свои пластиковые норы и будут то там, то здесь, но непременно вместе. В целом, такая перспектива не особо-то и напрягала. Других девушек Виктор вниманием не обделял, но связываться не решался. Именно потому что они другие. Не такие, как пичуга, осмелившаяся перечить ему и не старающаяся куда-нибудь от него отойти. Вряд ли можно сказать, что прямо все от него шарахались, но Вика абсолютно устраивало то ограниченное внимание, которое ему уделялось со стороны местных девушек. Одной Алисы пока хватало за глаза.
- Ну что, время узнать, чему ты научилась, - Виктор не стал даже на секунду останавливаться, собираясь устроить себе вполне себе сытный обед, включающий в себя первое, второе и напиток. Десерт был бы приятным дополнением, и лишаться его Вик не был намерен, тем более, когда кондитер сидела прямо здесь. - Не просто так же ты эту книжечку свою мусолишь.
Отправив разогреваться красный, Виктор во всю хозяйничал на кухне, даже не взглянув на девчонку, которая, может, уже тридцать раз подпрыгнула от его внезапного появления здесь. Ворвался, как вихрь, взорвал тишину, разбивая ее на мелкие осколки бывшего спокойствия, и крутился здесь, как назойливая муха, жужжал, еще и явно к чему-то вел. Тем временем Вик успел состряпать себе пару бутербродов из розового и желтого, достать уже разогретый суп и докинуть в него немного зеленого.
- Да и чего жопу протираешь, займись чем-нибудь полезным. Покажи хоть, чему научилась. Как раз у тебя есть время приготовить мне что-нибудь на десерт. А то пить пустой черный как-то скучновато.
Наглости сейчас Виктору было не занимать. Уставший, но довольный после тренировки, он не собирался покидать это место, неспешно расправляясь с тарелкой красного и наблюдая внимательно за пигалицей. Примет все на веру или поймет, что над ней просто подшучивают? В голове еще были свежи воспоминания о том, что ей пришлось уже пережить рядом с ним, но постепенно Вик начинал отпускать ситуацию, убеждая себя в том, что сделал все случайно. Сейчас, по крайней мере, он точно не собирался применять силу. Если девчонка сама не нарвется.
- Ты, кстати, разобралась с тем, что тебе на складе дали? Эти шарики, колечки и белая сыпучая хрень.
Сам Виктор уже подзабыл, что у него в тумбочке лежала красно-белая трость. Она так и оставалась покоиться там, все также запечатанная, но к ней он обязательно когда-нибудь вернется. Когда-нибудь, но явно не сейчас. Сейчас развлечение было поинтереснее - поиграть в кошки-мышки с Алисой.

Похоже, сегодня Алиса уже не была такой пугливой. Если долго жить рядом с кем-то или чем-то, что раздражает, со временем начинаешь привыкать. Вот и пичуга сейчас сидела, будто ничего не произошло, никто не ворвался бесцеремонно в ее личное пространство, ломая невидимые стены и сразу подбираясь настолько близко, насколько можно было. Еще и попыталась парировать подколы в свою сторону. Время, проведенное здесь вместе, обещало быть интересным и напоминало партию в бадминтон. Еще бы помнить, что это такое. Алиса дала понять, что она обязательно будет отбиваться от колкостей и метать в ответ что-то такое же, пусть Виктору оно и казалось несколько беззубым и безобидным.
- Так вот, я и хочу проверить, чему ты научилась. Я-то уже почти дочитал, и даже на практике успел проверить свои знания, - он с особым удовольствием прихлебывал расплавленный красный, говоря в перерывах между тем, как отправить очередную ложку в рот.
Отставив в сторону опустевшую тарелку, Виктор взялся за бутерброды из желтого с розовым и снова впился взглядом в Алису. Ни в какую она не хотела показывать свои способности. Погреть синий? С такой задачей справится кто угодно на этой станции. А кондитер, все-таки, был нужен и для того, чтобы радовать местных жителей чем-то отличным от простого синего брикетика со сладостью.
- Пичуга, это несерьезно, - Вик говорил, запихнув откушенный кусок за щеку и неспешно его пережевывая. - Ты же кондитер. И ты сама страдала из-за того, что тебя зря разбудили. Так вот докажи, прежде всего, себе, что кто-то не ошибся и не просто так тебя разбудил. В конце концов, ты же зачем-то здесь нужна. Не просто так, для красоты.
Хотя и для красоты тоже. Может, Алиса и была постарше многих здесь, но выглядела очень даже недурственно. Это Виктор приметил еще в первый день, когда она расклеивалась от осознания того, что ничего не помнит, и цеплялась за его руку, как за свое единственное спасение. Сейчас же эта игра больше напоминала даже не кошки-мышки, а как батя кидает своего отпрыска в воду, таким образом пытаясь научить плавать. И вот плавать пичуга что-то никак не хотела. Только отбрыкивалась, пыталась побольнее уколоть, и все это безрезультатно. Но был небольшой план, чем компенсировать маячащую на горизонте перспективу отсутствия чего-то сладенького на десерт.
- И потом. Помнишь, кто-то же пришел с кексами на праздник. Этот, как его... - Вик пощелкал пальцами, стараясь вспомнить имя того, кто угощал их несвойственным этому месту десертом. - Ну ты понимаешь же, о ком я говорю. Кри... Кири... Кристиан, вот! Может, у него узнаешь, где он раздобыл что-то, из чего здесь можно готовить?
Не узнает. Просто не станет лезть к людям, с которыми особо не знакома. Пигалица создавала впечатление человека крайне замкнутого, забитого, такого, который, скорее, бросит навстречу опасности кого-нибудь еще, а потом уже, по результатам, решит, надо ли ей вообще в эту опасность соваться, и опасность ли это вообще. И Виктор не особо собирался к сексологу. Это не его вотчина - кондитерское дело. Не ему с этим и разбираться. Открытым все еще стоял вопрос спасательного инвентаря, но и с ним Вик не спешил разбираться - успеет.
- Если тебе дали какую-то профессию, призвание, значит, ты должна ему соответствовать. И пока у тебя это получается, мягко говоря, херово. Синий разогреть... - он усмехнулся, отправляя в рот последний кусочек первого бутерброда и запил его черным, приступая ко второму бутерброду. - А времени все меньше. Я уже почти доел и все еще хочу получить свой десерт.
Интересно, что она сделает? Психанет и уйдет или все же попытается отстоять свое право на существование в этом месте, пусть это существование и рискует стать достаточно бессмысленным?

Отредактировано Victor Dolin (2022-07-17 16:30:27)

- Да-а-а, - Вик протянул довольно, с какой-то особенной интонацией, напоминающей издевку. - И даже кабину никому не поправил, представляешь?
Когда мышка пытается сбежать - бам! - и на ее пути оказывается крупная, когтистая кошачья лапа. Когда воланчик устремляется к земле - бам! - и он ударяется о тугую сетку ракетки, отлетая обратно. Алиса все же начала выходить из себя, распаляться, даже активно жестикулировать, из серого, неприметного пятнышка превращаясь в яркую кляксу эмоций. Такую кляксу Виктор непременно покрасил бы в красный цвет. Просто потому что так захотел. Он бы не стал искать причин, почему именно в красный, но сейчас в его глазах девчонка становилась не блеклым серым контуром самой себя, а обретала краски, эмоции, превращаясь из фарфоровой куклы в живого человека. Все-таки, помимо слез, в ней есть что-то еще. Злость, например.
- На самом деле, - он закинул последний кусочек второго бутерброда в рот, после потирая руки друг об друга, будто бы стряхивая невидимые крошки с пальцев. - Спас девицу из бассейна. Но тебе это не особо интересно, как я вижу.
И ведь правда, не интересно. Алиса, похоже, слишком обижена. Вряд ли она смогла бы сделать что-нибудь этим ножом, разве что хорошенько замахнулась бы прежде, и потому Виктор не особо напрягался - ей ведь придется потом жить здесь одной. Вроде бы и благословление - избавиться от такого откровенного хама в своем окружении и жить спокойно дальше, - но, вроде бы, и проклятье - ведь придется искать новые знакомства, обособленно здесь выжить не получится. Виктор за эти несколько дней уже успел понять, что все они здесь нужны друг другу как воздух. Без кого-то одного может встать вся эта машина под названием "Станция "Персефона". Без врача ранение может стать фатальным. Без спасателя кто-то может умереть по собственной воле или глупости. Без кондитера и в отсутствии синих брикетов у кого-нибудь может случиться нехватка серотонина, а то и вовсе ломка, и вот, уже готовенький маньяк на станции, от которого никто не спасет. Вряд ли, конечно, но ситуация сама по себе в голове выглядела забавной. Наверняка так можно было сказать про каждого. Ну, почти.
- Что ты там делаешь?
Заглядывать через плечо Виктор не стал, на всякий случай. Если тогда ему в лицо выстрелила хлопушка, то сейчас в глаз мог впиться пусть и тупой, но нож. Пока Алиса не отложила столовый прибор в сторону, лучше было особо близко не подходить. Вдруг она решит в какой-то момент изощренно избавиться от своего назойливого и противного соседа? Да и ждать долго не пришлось. Шлеп! - и тарелка с "шедевром" падает на столешницу, а с нее смотрит что-то невнятное... рыбка? Гомункул? Что это? Не удержавшись, Виктор усмехнулся, переводя взгляд на девчонку, которая, похоже, решила, что сможет вот так просто отделаться от любителя сладкого, которому уже не хватало какого-то разнообразия.
- Серьезно? - Виктор подхватил за хвост вырезанную из синего брикета рыбку и осмотрел ее со всех сторон.
Можно было бы и дальше давить на то, что Алиса - крайне бесполезный работник. Она ведь не приготовила ничего нового. Просто бросила уже готовый десерт в новой форме и вернулась на свое место. Все равно что коту сменили корм в виде шариков на корм в виде рыбок. Как-то так это выглядело. Вик тяжело вздохнул и вернул этот шедевр кулинарии обратно на тарелку. Был ли он разочарован? Да не очень. Было же в голове осознание, что она не сможет сделать ничего. А подразнить уж очень хотелось.
- Знаешь, разнообразие в своем рационе я все равно получу. Так или иначе. Хотя... Милая рыбка. На тебя похожа.
Не совсем. Алиса хотя бы не была такой мертвой, как ее творение. Не смотрела так укоризненно из раза в раз. А слова можно было воспринять как угодно - от оскорбления до комплимента. Вроде, милой назвал, но, в то же время, сравнил с этим шедевром не очень умного ребенка. И только ей решать, оскорбил ее сейчас Долин или постарался сделать приятное.
Учитывая, что других десертов на горизонте не проглядывалось, Виктор умял и рыбку, и особо крупные обрезки от синего брикета, запивая десерт остатками чая, но уходить не спешил. Он ведь сказал, что получит разнообразие в своем рационе? Неспешным, даже каким-то расслабленным шагом, он приблизился к Алисе и взял ее за руку, за ту самую, что она только что облизывала от налипших крошек, потянув за нее вверх, как какую-то марионетку, тряпичную куклу, поднимая со стула на ноги и заглядывая в ее глаза хищным взглядом. А ведь он просил приготовить ему что-нибудь сладкое. Придется обходиться тем, что есть. И вот он, один из вариантов десерта, что вообще могли попасться здесь, на станции. Вик не обломался, глядя прямо в глаза девчонки, обхватить ее палец, усыпанный крошками синего брикета, губами, чтобы слизать остатки сладости. Все его. Все только ему. И пичугу тоже.
- А ты не догадалась по синему цвету этих кексов? - утробный, глухой голос, почти сошедший на шепот, раздавался у самого уха Алисы.
В какое-то мгновение Вик легким движением руки отодвинул доску в сторону, подхватил девчонку за бедра и усадил на столешницу, туда, где Алиса только что проявляла себя как не очень удачный фуд-стилист. Так удобнее было смотреть в ее глаза. Не приходилось наклоняться. А ей было сложнее спрятаться, закрыться, даже попытаться сбежать. Так было проще приблизиться к ее губам и не пришлось бы хватать за волосы, чтобы заставить ее поднять голову, но и этого хватит, чтобы дать понять - поздно дергаться. Разве что драться в открытую.
- Начни что-нибудь делать, пичуга. Иначе мне придется доставать сладкое другими способами.
В подтверждение своих слов, Виктор положил руки на спину пигалицы, коленом раздвинул ее ноги в стороны и резким движением придвинул к себе. Интересно, чем все закончится? Ударится в истерику? Начнет драться? Просто разорется на весь первый этаж так, что все будут знать - эти чертовы русские снова выясняют отношения? Шумный выдох в ее мягкие, сладкие даже от крошек синего губы, и поцелуй, внезапный, пожалуй, для обоих. Не долгий, исключительно как своеобразная угроза - он, в самом деле, намеревался получить разнообразие.
- Не люблю делиться. Даже крошками.

Отредактировано Victor Dolin (2022-07-18 03:24:07)

А десерт оказался с остринкой. Один единственный поцелуй, как разнообразие в десертах, сопровождался громким хлопком, и даже осознать сразу не получится, что это было. Просто хлопок над ухом, неприятный, такой, от которого аж зазвенело где-то внутри головы. Такой, которого не ожидаешь, тем более от пичуги, которая могла только огрызаться, показывать зубы, но ничего не делать, как будто предостерегая, что может укусить, но никогда этого не сделает. И все же сделала. По скуле пробежала колющая боль, ожог от дерзости девчонки, сидящей на столешнице, но, в то же время, как-то отчаянно цепляющейся за него всеми правдами и неправдами. Даже если бы Виктор захотел, он бы сейчас не смог отойти от нее, крепко схваченный ногами. Увидит кто - решит, что Алисе что-то угрожает. Или нет? Прикрыв глаза и ощущая, как кожа словно вспыхнула от пощечины, Вик усмехнулся, снова поднимая острый стальной взгляд к ее глазами.
Извиняется? Боится? Пальцами дрожащими касается кожи, будто пес, укусивший в раже руку и осознавшись, что только что наделал. Виктор смотрит пристально, сверлит взглядом, крепче прижимая девчонку к себе. Думала, что сможет после этого выкрутиться и сбежать? Не сможет. Не сейчас. Она во власти сильных рук, да и ее собственные эмоции угадывались легко. Боится и, в то же время... рада? Смущена? Да пусть бы и так.
- Никогда не пробовал острые десерты, - он говорит глухо, шепотом, усмехаясь и кривя рот в безумной улыбке.
Если уж такая резкая, колючая реакция была на один поцелуй, то что же с ней может стать дальше? Нет, еще слишком рано. Как бы не хотелось взять ее вместо десерта после плотного обеда, для этого еще не пришло время. Позже. А сейчас можно подразнить, припугнуть, дать почувствовать и не дать одновременно, оставив ее с затаенным дыханием наедине. Испугать, но не причинить вреда. Разве что слегка царапнуть нити нервов, натянутые сейчас до того, что аж дух захватывало, и дышать становилось невозможно.
Можно было бы сейчас ее повалить на стол, нависнуть над ней сверху, и вряд ли все закончилось бы так, как Виктор планировал. Вместо этого он, как голодный зверь, носом провел по ее шее, втягивая ее аромат, и остановился около мочки уха, замер, оттягивая сладкий момент. Не сдержится. Наверняка снова станет пищать, как беспомощный котенок. И только бы им никто не помешал сейчас. Слишком обидно будет не воплотить в жизнь свою идею.
Если Алиса решила, будто пощечина ей поможет, то Вик так не считал. Только сильнее распалялся, как огонь, жадно сжирающий все, что может сгореть. Секунда-другая промедления, и Виктор резки, как змей, увидевший свою добычу, впился зубами в изгиб ее шеи, плавно переходящий в хрупкое плечо, а в другое вцепилась крепкая рука, не давая вырваться и прижимая к своей груди отчаянно, словно в желании слиться в одно целое. Но не сейчас, не сегодня. Пусть еще пару дней оставленные на белой коже полумесяцы-синяки ей будут напоминать о том, что она чувствовала здесь. Пусть, если уж не может работать ввиду нехватки продуктов, займется осмыслением того, почему она так сильно к нему прилипла. Настолько, что гостями друг у друга они стали подозрительно частыми. И дело было явно не в том, что проснулись они в один день. Виктор крепко держал девчонку зубами, языком оставляя на коже влажный след, и, ослабевая свою хватку, накрыл губами укус, втягивая кожу в рот. Пусть пищит, стонет, бьется - так просто ей все равно не вырваться. А ведь могла бы всего лишь что-нибудь придумать получше этой уродливой рыбки с мертвыми глазами.
Плевать, что подумают другие, когда увидят космическую россыпь красных точек на синем крошечном полотне, оставленном, как клякса, на белой коже. Пусть думают, что ударилась, хотя и на удар это не было похоже - метка, как она есть. Не сложно было бы догадаться, чья именно, да и Вик не стал бы отпираться, если бы кто-то задал вопрос. А так девчонке будет, над чем подумать. Все-таки, с какой целью они так часто видятся друг с другом? Явно уже не потому, что они соседи. Несколько коротких, обманчиво-нежных поцелуев, касаясь губами темнеющего пятна на изгибе, и Виктор уткнулся лбом в ее плечо, выдыхая шумно и прикрывая глаза. Терпеть. Пусть сама решает, что ей нужно, а он уже сделал свой первый шаг, и сейчас был доволен собой, как никогда до сих пор, улыбался скрыто, спуская руку с ее плеча по спине вниз, к пояснице, чтобы снова не дать сбежать и удержать с собой как можно дольше.

- И ради этого ждала меня здесь?
Отстранившись, Виктор с некоторым недоумением смотрел на Алису, изогнув бровь. А как еще смотреть на человека, который, оказывается, хотел тебе что-то передать и, возможно, поэтому сейчас оказался здесь? Не сложно было заучить какой-то минимальный распорядок дня, чтобы именно здесь нарваться именно на этого громилу с весьма самодовольной рожей, едва вышедшего из душа после спортзала. И все-таки, что там было в этой голове? Только что она буквально впивалась в него, готова была и оттолкнуть его, и прижать к себе так тесно, как получится, едва ли не стонала, чтобы не привлечь внимание любого проходящего мимо зеваки, и вот сейчас уже смеется, щебечет о чем-то, о чем только ей одной известно. Что-то задумала?
Так, может, у нее было что-то сладкое, и она просто из вредности не стала отдавать? Эдакое наказание за испорченное настроение. Очень хотелось верить, что найдется что-нибудь, помимо синего, но и здесь ждало разочарование. Этим самым сюрпризом оказалась небольшая желтая таблетка, зажатая в подушечках тонких пальцев, будто только сожми сильнее, и вот эта мелочь превратится в порошок. Таблетка памяти? Зачем? И почему ему? Неужели она сама не хочет узнать хоть что-нибудь о своем прошлом? Еще недавно она страдала от того, что совершенно ничего не помнила, а сейчас добровольно отказывалась вспоминать, но дарила эту возможность тому, кого боялась. Тому, кто не гнушался ее обидеть, поддеть, залезть к ней под кожу и начать тыкать в самые болезненные места, начиная с ее бесполезности в реалиях станции.
- А сама че? Ты же тоже хотела узнать что-нибудь о прошлом.
Перехватив таблетку, Виктор отпустил Алису, но не отстранился от нее, оставаясь все также рядом. Можно было только надеяться, что вот этот маленький кругляш не отправит его вслед за поварами, которые здесь не задерживались особенно надолго. С другой стороны, так просто отравиться здесь было сложно. Да и, в принципе, было сделано все, чтобы убиться было сложно. Разве что очень постараться. Вряд ли удастся бесславно подохнуть, сорвавшись со стеклянного моста вниз. Хотя, если забраться повыше, этаж на пятый... Кстати, что там было?
И вот уж чего не хотелось, так это снова девчонку обидеть. На ней уже и без того во всю расцветала яркая отметина, как символ того, что он может в любой момент прийти и испортить настроение, сломать его, как хулиган ломает бережно выстроенные замки из песка на берегу моря. Или, все-таки, не сломать? Размышлять об этом не хотелось. Хотелось только верить, что хуже после приема таблетки не станет, и Виктор решил рискнуть. Закинул таблетку в рот, чувствуя, как та легко проскользнула в горло, падая по пищеводу в желудок. Сложнее всего было удержаться на ногах от внезапно нахлынувшего воспоминания.

Мотая головой, Виктор осознал себя упирающимся в столешницу руками, аккурат по краям от бедер Алисы. Он шумно выдохнул и снова мотнул головой, как бы возвращаясь в реальность и глядя на Алису впервые испуганно, а не тем самым острым взглядом. Так ли он хотел узнать что-то о прошлом? Или, может, просто не верил, что какая-то таблеточка может показать ему, что с ним случилось в прошлом. Лишь маленький кусочек, крупицу, но и этого достаточно, чтобы на несколько секунд перенестись в свою старую жизнь и ощутить что-то из прошлого, от чего даже сердце защемило. Оставалось только разобраться, почему такие эмоции нахлынули и почему с такой силой.
- Блядь... - он уткнулся снова лбом в плечо Алисы, обнимая ее крепко, как какую-то соломинку. Теперь уже он держался за нее, как за спасение. - Наверно, не самая лучшая идея была.
Неуверенно усмехнувшись, Виктор постарался взять себя в руки. Не стоило показывать пичуге, что он может быть вот таким - напуганным, готовым сейчас вцепиться в любого знакомого человека, чтобы просто побыть с ним немного рядом и осознать все то, что только что пронеслось в голове каким-то отрывком неизвестного кино. Кино, которое снято о нем и хранится где-то глубоко в недрах сознания, но не хочет так просто показываться без стимулятора в виде таблетки. Ничего, кроме этого воспоминания, в голове больше не отложилась. Только высокая женщина, тусклый свет лампы и щемящее чувство в груди, будто старающееся напомнить о чем-то.
- Ты в следующий раз лучше на себя оставь эту таблетку. Вдруг вспомнишь что-то интересное.
Такое интересное, что Виктор до сих пор не мог отойти от впечатления. Как-то слишком уж все было внезапно и ярко в голове.

Отредактировано Victor Dolin (2022-07-19 03:02:06)