Уходить спать в тот момент, когда встают первые петухи, шутка, когда поднимается медбрат и, иногда, другие трудяги станции, которым не лежится в кровати хер знает почему, для Хавьера стало привычкой. Меньше встречаешься с людьми – вроде как, становишься счастливее. И вроде бы, ничем они ему не вредили, вроде бы, даже не знают, как его зовут или почему он их так всех не любит, а всё равно ж бесят порой. Бесит то, что они нашли смысл в своей поганой новой жизни, а Хавьер так и остался не приколоченным. Он, бывало, по старой привычке тёр полы с Грегори. Молча и недружелюбно. Даже Грегори замечал, насколько Хавьер изменился, и угрюмо чвякал на полу, выражая то ли недоумение, то ли влажное несогласие. Раньше было лучше. Он будто бы не чувствовал себя чужим в своём райском саду, а теперь, оглянитесь, постоянно кто-то ещё, кто-то снова. Думал, всё пройдёт, как только время перешагнёт год, а не случилось чуда. Не произошло! И Хавьер продолжал угрюмо жить, стараясь слоняться ночами и пересекаться редко, чтобы не задушить никого своим отвратительным поведением.

Конечно, встречи со своими он не прекращал. Например, ходил радовать или надоедать, кто уже разберёт их отношения, свою рыженькую перед сном. Проверить, не забыла ли она его, не скучает ли и не вырос ли у неё живот, полный детей от Тайлера, который пользовался каждой секундой, чтобы к ней подкатить, в обход своего друга. Ну и проверить самого Тайлера, который совсем забыл, что между ними когда-то были те самые моменты. Может, ну их всех, отвязаться и зажить диким одиночкой, чтобы пугать прохожих своей рожей? Хавьер почесал подбородок и постучал по дверям третьего этажа. Затем попытался их раздвинуть, но те, суки, плотно держали атаку. Лопату бы туда воткнуть и вдвоём с кем-то вроде Элвина раздвинуть. Но тут вот какая засада: Элвин решил откинуться, зато лопату оставил. Чёрт его дери. Отряхнув ладони, Хавьер пнул окно ногой. Ну а вдруг, если хорошо постараться, можно его разбить и таки попасть внутрь. Вдруг на третьем этаже вовсе не люди, а истина, которую от всех прячут за этими дверьми? Логично? Очень! Хавьер, излазивший станцию и изучивший каждый её угол, был готов бороться за новые территории.

Он взглянул вниз, харкнул, для определения скорости, с какой будет нестись вниз, если облажается, и, прислушавшись к шлепку об пол, важно кивнул, будто что-то понял. Нихера он не понял, важно, что падать будет вниз и всё. А ему нужно не падать. Тут не надо быть учёным, чтобы сообразить, как держаться и как ногой дрыгать. Сначала хорошо сцепиться с перилами моста, потом перекинуть одну ногу, потом другую и оставаться на балконе, хватаясь носками на уступ,  и попробовать лягнуть стекло. Пара ударов даже звука не издала. Как будто это не Хави бьёт, а Алиша. Разозлившись на стекло, Хавьер нанёс ещё пару ударов, а то чё он, не мужик, что ли.

Разочаровавшись в своей затее, он перекинул ногу обратно и оседлал бортик. Сейчас бы сигареток, что у Джонни были, а то чьи-то бычки валяются, а на вопрос "кто курит?" все молчат.

- Buenas dias, - ответил Хавьер, всё ещё голодный до запретного дыма. Он бросил взгляд через плечо и хмыкнул. Спасатель ВиктОр, которому безумно шёл классический костюм, в их привычной форме выглядел миролюбиво и скромненько. Светлый коричневый сглаживал остроту его лица и успокаивал чертовски выгнутые брови. Не брови, а херня какая-то, какие брови были у его матери, интересно. Такие бы брови да женщине, ух, Хавьер бы поплыл от одного взгляда.

- Чё бля? – рассмеялся он и перевалил вторую ногу на мост, чтобы спрыгнуть и показаться спасателю, что заботиться тут не о чем. Вот так смотришь, мужик суровый, а сердечко-то у него мягкое. Припёрся, советы раздаёт, что убиться не выйдет. Ну не чудо ли. Хавьер осклабился, кивнул, мол, пиздуй отсюда, без тебя разберусь, и, махнув головой, цыкнул. Тайлер бы внизу разметку сделал, наверняка, чтоб Хавьер прыгал точно на самое твёрдое место. По дружбе. А этот…

С чего он вообще решил, что Хавьеру это надо? Рожей, что ли, не вышел?

Этот вопрос озадачил Хави ещё на некоторое время, пока он ловил отражения от чашек, стёкол и зеркал, искал сходства с самоубийцами. Знать бы, как те выглядят. Наверняка, грустные и унылые.

А потом забыл, потому что о дурном помнить – мозги забивать. Вот лучше спортом заняться, а то жопа будет, как у Тайлера. Такая круглая, мягкая жопа, как его щёки. И что он о жопе-то думает, как будто больше некого вспомнить. Вот у Алиши жопка сочная, но жопа Тайлера уже догоняет её. Скоро у Хавьера будут в распоряжении две жопы, которых он загонит в спортзал и заставит вместе с ним приседать, бегать и прыгать.

Размотав силы на беговой дорожке, Хавьер потратил время на пресс, приседания со штангой и импровизированный бой с невидимым врагом. После хуков и апперкотов хотелось в воду. Так хорошо она тело расслабляет, так мышцы греет, будто женщина тело массирует, и, что главное, без самой женщины. Сам себе хорошо делаешь. Вот был бы у Хавьера бассейн в момент пробуждения, он, может, и лучше бы себя чувствовал. Рассадил бы Грегори, Пей-Пей и Мари в кресла и давай перед ними шоу-программу на воде показывать. Какое-никакое, а развлечение.

Прыгнув рыбкой, теряя изношенные трусы на пол-ягодицы, Хавьер проплыл туда и обратно, а затем разогнался и стал плавать, считая круги. Где-то на десятом сбился, но это вовсе не означает, что он способен считать только до десяти. Просто вода шумела в ушах и мысли концентрировались на других вещах. Например, стоит ли читать свою книгу или лучше огрести от Персефоны? Насколько сильно она будет его наказывать? Сможет ли он после наказаний спокойно гулять по электричеству, так как у него выработалась противоударная сила? А выработалась ли?

Хавьер глубоко вдохнул, выдохнул и решил упасть на дно, раздавливая слои воды пятой точкой. А под водой будто новый мир открывается и думается лучше. Вот сейчас кто такой Хавьер? А никто! Пустышка! Но ведь может стать крутым воспитателем! Когда-то же придётся! И он всех так отвоспитает! Может, книгу и правда нужно читать?

Как же хорошо под водой. Вот это именно то место, где мысли не слышно из-за постоянного бульканья воды и своих внутренних движений крови и воздуха. Был бы Хавьер жителем подводного мира, то был бы… ну, вы поняли, самым красивым жителем подводного мира, ага. Сам себе польстив, он бы и поржал, захлёбываясь пузырями, да вот незадача, прокайфовать и утопиться от гордыни ему не позволили. Какая-то неведомая сила выпнула его с донышка и потащила, как мешок с костями, к берегу. Хавьер такое дело не одобрил, да сперва доплыть надо было и схватиться за бортик. Заиметь, так сказать, почву под ногами, чтобы спасителю своему высказать пару важных слов. Судя по хватающей руке, там явно не девчуля была, а какой-то мужик, который решил ощупать Хави за грудь крепкую и сосцы стоячие. Он рыкнул, когда доставка закончилась, и развернулся, а там, матерь божья, чувак с синдромом спасателя на всю голову – Виктор, то есть.

- Что ж ты, mierda, делаешь?– спросил он ласково, но в глазах красной полосой прокатывалось «верни откуда взял, паскуда!» - Я же плавал… Долго будем обниматься? Любишь крепких парней, да? Губа не дура.

Ну, раз Виктор обнимашек хотел, то и Хавьер его приобнял за талию, к лицу подкатил, чтобы заценить, как реагировать будет. Как с Тайлером, целоваться полезет или сбежит, сверкая труселями на жопе. С чего он вообще взял, что Хавьер топиться решил? Он, вообще-то, прекрасно плавал. И на дне такой кафель ровный, красивый, вот он и оценивал его.

Дёрнув рукой, смахивая воду с лица и бровей, Хавьер оттолкнулся от мужика подальше и поднялся на руках, чтобы прижать жопу на край бассейна.

- Слыш, чувак, ты завязывай со своим чувством высокой ответственности, - хохотнул он. – А то скоро ни одному человеку работать не дашь, и у самого крыша того-самого.

Выразительно покрутив пальцем у виска, словно отдавая дань традиции прошлого, и не особо осознавая смысл сего движения, Хавьер протянул мужику руку и пригласил на выход. Нет, конечно, хорошо, когда люди ответственно относятся к своей профессии. Да и точно знаешь, если что – прибежит, спасёт! Раньше Хавьер считал, что об опасности Перси кричит только медикам. Ан нет, видимо и спасателю тоже на ухо шепчет. Плохая девочка, не справляется со своей работой.

- Наследие! – громко сказал Хавьер и пнул стиральную машинку, которая сожрала парочку его носков. – Хули ты такое?

Носки на станции - настоящее богатство, как и любая другая одежда. Вот только без трусов ходить приятно, а без носков – не слишком. Прилипают к полу ноги, вот так прилипнешь – и какая-нибудь дама нападёт и уши открутит за непрочитанную книжку.

Так вот, стучал Хавьер ногой по машинке, рассчитывая, как минимум, выплеснуть пар, а потом влез в неё с головой. А вдруг там есть маленькое отверстие, откуда выползают мёртвые персефонцы и гадят, подворовывая шмотки. Он пальцем поковырялся, там покрутил, там потыкал. А дёрнулся назад – плечо застряло. Это ж он как-то не додумался, что однажды с ним такая гадость случится, когда лишний брикет сделает из него затычку для стиралки. Вот сейчас Айрис придёт и трахнет его. По голове тряпкой, естественно. Вот смеху будет. Хавьер со стоном и скрипом тащил себя обратно, упираясь свободной рукой, размышляя, а как он влез-то так глубоко. На кой хрен надо было? Всё равно носков не видно. Неужели хотел сквозь барабан уйти в иную вселенную?

- Idiota de los cojones…