Темнота и правда осталась с ним, а Август с нею. Сперва они были вдвоем, и казалось, что они подружатся. В конце концов, беседовать с безжизненными вещами практика имелась. Он мог говорить и с темнотой, и о темноте. Возможно, между ними завязалась бы дружба. Совсем не важно, если оба голоса говорили бы одним. Иногда это случается, ведь так. А затем к ним примешались лишние, и они звучали намного громче своего собственного робкого шепота. Дыхание резало по ушам, как ветер. Оно обрело материю, его видно, его слышно, оно тяжелое и густое. Наверняка имеет вкус, лизни Август в губы. Сердцебиение как вода в душе и такое мощное, словно вот-вот разорвет кожу и выльется. Вместо этого на щеках оказались слезы. Горячие и обидные. Когда кажется, что добро всегда победит, сложно принять обратное. Кого он должен был выбрать и почему себя. Зачем обманывать, вводить в заблуждение и гонять по мерзким коридорам. Он выбрал чужую жизнь, потому что оценил риски. Будь на его месте мистер Виктор, Август не стал бы уступать. Спасатель спасает людей, он тоже. Тайлер спасает станцию. Неужели Персефона не смогла признать его разумный выбор. Тихо всхлипнув, Август подобрал ноги к лицу и зажевал губы. Все равно никто не увидит, как он себя тут жалеет. Теперь у него много времени на бесконечное самокопание и фантазии. Он может придумать, что сидит сейчас в комнате Дарио и говорит ему разные глупости.
Сколько времени Август провел запертым, он не оценивал. Невозможно в темноте по стуку сердца хоть сколько сориентироваться. Успев выплакаться, устать и впасть в состояние между сном и явью, Август освободился. Открытые двери не вызвали никаких чувств. Отстояв в углу наказание, он недоверчиво выполз наружу, а затем поднялся на ноги и смахнул рукавом под носом и по щекам. Станция не изменилась. Все тот же сад, все тот же лифт. Внутри только очень больно, и от тела пахнет гадко несмотря на то, что слизь и паутина исчезли без следа. В лифте Август взглянул на свои штаны. Точно, это случилось на самом деле, как и весь его страх до сих пор лип к лопаткам.
Не поднимая головы, чтобы не пересечься ни с кем взглядом, он миновал коридор и юркнул в комнату, а оттуда сразу в душ и в одежде под воду. Смыть, скорее смыть все, что налипло. Осуждение и разочарование, горечь и боль, чтобы забыть и не вспоминать. Руки терли голову и лицо, затем сдирали одежду. Так же, как сложно забыть, так неохотно снималась одежда. Голым он намыливался шампунем, тщательно тер кожу, расчесывая под коленками и на спине. Казалось, что толку от купания никакого, поэтому Август намылился снова. Запах шампуня напомнил о празднике. Тогда было хорошо и радостно. Вокруг красивые люди, разговоры о подарках и совместный ужин. Самое теплое воспоминание из последних. Хорошо, что их здесь было намного больше. Лабиринт в конце концов забудется, а тот праздник - вряд ли.
Переодевшись, Август решил спуститься вниз, проверить рабочее место и выпить черного. Есть отчего-то не хотелось. Он вернулся к лифту, и ему на ум пришла мысль, что лифт для него не только средство передвижения, размышления и отчаяния, а еще и друг. Лестница так и не была освоена. Возможно, в этот момент у него родилась революционная мысль сделать это, подняться, несмотря на накатывающий ужас. Сейчас к лестнице он не испытывал ровным счетом ничего. Задержавшись у ее подножья, Август задумчиво смотрел вверх, на изгиб поворота, а затем обернулся на голос и безошибочно определил его хозяина. В груди безумно екнуло и перевернулось. Ноги заторопились быстрее тела, чтобы оказаться в медотсеке.
- Тайлер!
Он жив, и судя по словам, действительно был в лабиринте. Персефона наврала, только сейчас совсем было не до нее. Губы Августа дрогнули, а сам он быстро подошел к Тайлеру и резко, неожиданно крепко обнял его. В смятении от своей тактильности, он вскоре отстранился и сел рядом на стол, задумчиво погружаясь в молчание. Хорошо, что с Тайлером все в порядке.
- Я слышал тебя, - сказал он тихо. - Персефона сказала, что мне показалось.

Объятия вышли шумными и болезненными. Август быстро ощутил, что Тайлер жив и очень даже здоров. Он обзывался, ругался и упрекал, при этом сильно лупил по лопаткам и спине, отчего лицо непроизвольно морщилось, а пальцы лишь теснее прижимали его к себе. Живой и радостный, это самое главное. Только Август не понял, правильно ли он расслышал чужое разочарование. Оно было от того, что Август жив или от того, что он не сдержал обещание и спас Тайлера.
Закусив краешек губы, Август кивнул головой. Выходит, что так. Мистера Виктора и Элис он не встретил, и будь они спасенными, то точно зашли бы в медотсек проверить свое здоровье или же в столовую, выпить черный и восполнить водный баланс. Наверняка все либо обмочились, либо обрыдались, либо вспотели.
- Мистер Виктор спасал меня ценой своей жизни. Сначала у него не было голоса, и он издавал очень страшные звуки, а когда мы нашлись, он водил меня по лабиринту, - рассказывал тихо Август и, сложив руки на колени, нервно перебирал пальцами край рубашки. - Правда там было так много тупиков. Одни сплошные тупики. Очень напоминает мою жизнь.
Губы изогнулись в кривой улыбке, осуждая самого себя за эту фразу, полную жалости к себе. Не при Тайлере, он же обсмеет.
- Потом на него напали жуки, а мне с кривыми ногами пришлось уходить. Потом я был в платье и туфлях на каблуках, как у Беатриче. Юбка задралась вот так, - Август провел пальцем высоко по бедру и тихо улыбнулся, настолько ему казался этот опыт дурацким, - и я видел свои трусы. Стены стали сдвигаться, а мне пришлось на этих каблуках бежать. Мне кажется, я потерял счет времени, сколько я там ходил один.
Он скосил глаза на Тайлера и улыбнулся.
- А потом я услышал твой голос, - прошептал он и спрятал улыбку в жеманном пожимании плечами, как будто он не знал, все еще сомневался в том, что Тайлер был там. - Говорить только не мог. Только мяукал, как животное. Мяу и мяу.
Хотелось верить, что Тайлер слышал его.
- В конце концов, я дошел до конца. Там была такая тумба с кнопками. Персефона сказала, что я должен выбрать: спасти людей в лабиринте или себя. Я решил, если там ты, - он снова покусал измученные губы и скосил глаза на Тайлера. - То ты важнее. Ты же знаешь о станции все, где ее чинить и где тайные проходы. Если Персефона однажды сломается, ты сможешь ей помочь. А моя работа -  пластыри клеить. Кто здесь не справится с этим, правда?
Взгляд сошелся вновь на пальцах, и Август отвел руки по сторонам, цепляясь за края стола.
- Только почему-то мой выбор она не одобрила, и я провел в темноте еще много времени. Думал, умру там. Она ведь дала мне выбор, и я выбрал тебя. Наверное, я даже не должен был выходить.

Будь Август в другом настроении, он не оставил бы замечание об отсутствии яиц проигнорированным. Скорее всего, он мог бы взглянуть так и сказать пару слов, после которых Тайлер бы засмеялся, а сам думал, не обозвал ли его Август девчонкой без яиц. Много “бы”, о которых даже думать не стоило. От заточения в темноте каждая клетка тела боролась за сохранение морального равновесия, и оттого все комментарии Тайлера пролетали по касательной. Без-раз-лич-но. Самое главное, что он жив и Август тоже жив. Он накрыл лицо ладонями и глубоко вдохнул, чтобы справиться с вновь подкравшейся дрожью. Стоило признаться, там было очень страшно. Он тогда думал, что поступил глупо, надо было спасать себя. Он позволил себе такие мысли. Никакой он не спаситель. Впрочем, даже если и так, то Тайлер нисколько не разделил его страх и ужас. Только возвысил себя над Августом, заставляя того посмотреть на себя с идиотским выражением лица. Когда рассказываешь о переживаниях и сомнениях, о боли и трудности выбора ожидаешь хотя бы сочувствия и поддержки, а Тайлер не был бы Тайлером, если бы снова все не испортил. Ну вот опять эти бы. Губы Августа разомкнулись, чтобы спросить, стал бы он поступать аналогично, а потом быстро осознал, что нет. Здесь приоритет однозначен, и никого Тай не спасет. Своя жопа ближе, про нее он уже столько историй выдумал. Даже целую планету.
Тайлер зачем-то сжал плечо и намяукал. В этих звуках Август услышал знакомые не слова, но эмоциональную нагрузку, будто пройдясь в лабиринте с ушками они выучили дополнительный общий язык. Он вскинул брови и с удивленным выражением лица слушал, как из простого инженера Тайлер стал главным героем стиха, который когда-то мистер Элвин нашел в книге.
- Тебя я спас, - выдавил он улыбку и смахнул чужую ладонь со своего плеча, а она перелегла на шею, а Тайлер оказался так близко, что в висках нездорово запульсировало, а во рту пересохло. Никакие стихи Тайлеру не посвящались. Тем более никак он это не мог узнать, пройдя через лабиринт. Кто ему там это мог рассказать. Не грязная слизь же. Не платье. Не каблуки. Или это отсутствие яиц навело Тайлера на такую мысль. С другой стороны, если Персефона рассказала ему правду в качестве награды за мучения в лабиринте, возможно, разве что на пару вздохов, можно было принять, что именно о его глазах писалось в записке. Август махнул ресницами, чтобы заглянуть в голубую радужку, просто проверить. Сложно объяснить, что сыграло потом, близость или шепот в губы, но он потянулся вперед, чтобы столкнуться с ними в робком поцелуе. Кто скажет, зачем он сейчас это делает. Август сам не понимал, его вело вперед чувство, которое словно дергало за веревочки. Он дрожал от желания поцеловать самого раздражающего на станции человека. Кажется, после всего ему нужно будет провериться у психолога, а пока его пальцы вцепились в футболку Тайлера, потому что Август не хотел его отпускать даже на вдох. Пришлось, и он снова заглянул в глаза Тайлера, а затем вернулся к его губам, целуя уже смело и с опытом.
«Ах, синие твои глаза,
Ах, нежность розовой щеки…»
Весь стих он не помнил наизусть. Там было про неразделенную любовь и надежду, а описание похоже на каждого второго на станции. Впрочем, щеки у Тайлера и правда бывали розовыми. Коснувшись их пальцами, Август лишь хотел проверить, насколько они мягкие, а в итоге забылся и в подбадривающем жесте погладил подбородок.

Тайлер не любитель поцелуев, давно известно, поэтому Август не обиделся на толчок и вытирание губ. Он посмотрел вниз, на опущенные сцепившиеся друг в друга руки и тонко улыбнулся. 
- Не в этом дело совсем.
Врать другим не так уж и сложно, самому себе сложнее. В какой-то момент обнаруживаешь правду, удивляешься ей и не знаешь, что делать. Носиться с ней, как с подарком, или прятать, потому что о ней никто не должен знать. Что с того, если ему нравится постоянно ругаться с Тайлером. Ничего необычного. Другие просто выбирают более слабых людей. Августу нравилось делать это с Тайлером. Удивительно, что кроме ссор у него появилось больше общих приятных дел, вроде бесед, обсуждения звезд или этих внезапных поцелуев. Возможно, дело в тех самых невидимых веществах, которые есть в каждом из них, и которые тянут друг к другу вопреки здравому смыслу. Август кивнул, понимая, к чему клонит Тайлер. Он не хочет создать проблему, оказаться пойманным Дарио или не хочет ничего вовсе. Просто не хочет целоваться и обниматься с Августом, его право не хотеть. Руки Августа напротив хотели прижиматься к теплому телу, а губы - впитывать чужое тепло и спокойствие, чтобы чувствовать приют, равновесие и что он не один, а все окружающие не мираж. Потому что самое худшее, что могло случиться с ним - это если бы он остался один на самом деле. Игра с Персефоной могла вылиться в реальную смерть, и признавать это Августу было невыносимо.
Голова Тайлера родила очередную тупую вещь, от которой воздух вырвался из груди в удивленном кашле. Может, все дело в его работе. Может, Тайлер должен ежедневно генерировать тысячи новых мыслей, чтобы создать новое или чинить старое из подручных вещей, и все его глупости от этого. Как бы Август себе ни объяснял, все же ответить на заданный вопрос не торопился. Что если соврет и скажет, что они любили друг друга от рождения, и поэтому им так «хорошо» вместе. Шутка ли сыграть на чужой глупости, поэтому Август не торопился отвечать, а раздумывал, стараясь держать загадочное выражение лица.
Он позволил себе взглянуть на Тайлера и собрался с силами, чтобы сделать небольшую гадость, ради того, чтобы посмеяться над ним, над его чувствами и еще много над чем. Как будто бы выпал шанс отомстить за многие обиды, которые были сотню раз прощены. Необъяснимое желание охватывало холодком в затылке, и Август открыл рот, чтобы соврать:
- Конечно… - и поспешил добавить, - нет.
Не смог.
- Глупости не говори, - нахмурился он из-за упущенной возможности, и сложил руки на груди. – Если бы я все помнил, меня бы уже здесь не было. Персефона убирает сбой программы, если ты не заметил.
Добавив голосу мрачности, казалось, он избавился от остатков физического желания. Только если на поверхности, внутри себя он еще больше хотел скорее оказаться рядом с человеком. Надо скорее выгнать Тайлера и напроситься к Дарио в гости, чтобы рассказать ему о каждой ужасной секунде в лабиринте, а затем пережить их в пылком поцелуе.
- Или наши воспоминания такие страшные, что самим жить не захочется. Лучше без них, ты так не думаешь? - он заглянул в глаза Тайлеру и спросил. - Или тебе хотелось бы, чтобы, между нами, действительно, что-то было? Как ты себе это представляешь?
Вряд ли Август был способен написать стих, к тому же он не лаборант. Ему самому казалось, что стих был посвящен одной из девушек. Может, даже, психологу.

Стихи на стенах заставили задуматься. Он тоже ходил по лабиринту и никаких стихов не видел, одна грязь и холодный мрак. Если бы стены были обиты чем-то мягким, ему там понравилось бы больше, а присутствие Венеры даже подняло бы настроение. Вот только он был один, и если бы не спасатель, точно умер во всех этих непроходимых тупиках. Как аллюзия на его сложную подростковую жизнь, кажущеюся такой невыносимой и одновременно простой, если соблюдать правила.
- Ну я и? Договаривай, - вздохнул спокойно Август. Уже привык, что Тайлер с ним во всем не согласен, как будто у него игра такая. Скажи ему фразочку, а он найдет сотни опровержений разной степени глупости и невероятности. - Да-а, - протянул тихо Август и закивал головой. Именно в этом и суть. Любой сбой программы приводит к потерям людей, и Август не хотел бы сам оказаться намотанным или разорванным на кусочки из-за подстав, которые устраивают реально живущие люди, вроде Тайлера.
- Только то, что увидел от таблетки, - сказал, смахнул пыль с колена и замер, чувствуя, как кровь отлила от лица, а по шее пробежал холодок. Он поднял голову и уставился на Тайлера, желая ему рассказать кое-что личное и важное. Наверное, для этого нужно было больше смелости. Ведь он обещал держать тайну Персефоны, а теперь его язык так и рвался выболтать все на свете, при этом он совсем не хотел становиться врушкой. От желания выкрутиться и придумать, как можно поделиться без нарушения обещания, он елозил бедрами на столе и хмурился.
- Вообще-то… - начал несмело он и потянулся к руке Тайлера, чтобы придержать его, и быстро передумал, потому что не спешил получить в лицо от его эмоционального рассказа. В нем было все по порядку. Знакомство, за ним буря и сложные отношения, даже свадьба, которая в голове Августа не имела ни образа, ни представления, что значит это слово. Жаль, что их нереальные отношения выходили плохими. Вряд ли будучи счастливыми они оба оказались здесь.
- Ты же сам говорил, что у нас всех здесь нет родителей, - напомнил ему Август и улыбнулся, - что мы очень грустные люди. А ты расписал неплохую жизнь, которая закончилась очень странно. Как будто жизнь здесь в сотни раз лучше жизни там.
Тайлер не стал ждать окончания его вялого монолога, а устремился искать автора стиха. Будто бы там не было сказано, что лаборанта рядом не будет. По крайней мере, Август помнил содержание именно так. Голубые глаза выживут, а он нет, и их разделяет стекло криокамеры. Печальное зрелище.
- М? - уже спокойный от мысли, что Тайлер ушел, Август снова раскраснелся, а в сердце что-то дернулось. Он уставился на него огромными глазами и захлопал ресницами. - Н-наверное. Я откуда знаю? Я даже не знаю, что такое свадьба.
Он вздохнул и на вопрос о кольце, повел бровью. Во-первых, он не понимал, зачем ему кольцо. Во-вторых, где его взять. В-третьих, разве Тайлер кольца не закручивает, чтобы его детальки не разваливались. Кажется, под каждой ступенькой было такое, накрученное на железку. Август открыл рот, чтобы как раз посоветовать ему открутить кольцо с верхнего этажа, только вместо этого сказал:
- Вообще-то я соврал. На самом деле мы были знакомы раньше, - он взял Тайлера за руку и потянул за собой. - Пошли, я кое-что тебе покажу. Только это будет наш секрет, ладно?
Он потянул его на выход, тут же выпуская его руку, чтобы Тайлер не разозлился или не придумал очередную скабрезную шуточку.
- Мы ко мне в комнату. К сожалению, компьютеры в медотсеке не открывают личную почту, - и уже у лифта он кивнул на лестницу, - Вон, там есть колечки под ступенями. Хочешь - открути. Все равно я езжу на лифте.
Он улыбнулся и ткнул пальцем в кнопку.
- А зачем тебе кольцо?
Много ли смысла в желаниях Тайлера. Казалось, что нет. Впрочем, Августу хотелось знать его мотивы и мысли, и если быть честным, он был готов бесконечно слушать его смешные рассказы и комментировать своим коронным «дурачок».
- Поклянись, что никому не расскажешь о том, что я тебе покажу, - попросил Август, прежде чем открыл дверь в комнату. - Это важно для меня.
Настолько важно, что делится он этим только сейчас. Вопроса, почему не с Дарио, а с Тайлером, не стояло. Понятное дело, потому что в том видео шла речь о Тайлере. Если сказать на словах, он мог и не поверить. Зато в видео, которое Август нашел в письме, все говорилось прямо.

Иногда разговоры с Тайлером напоминают хаотичный бред, когда температура тела зашкаливает и сложно четко излагать мысли, и в итоге выходит недопонимание. Августу казалось, он уже сказал, что в стихах не замешан. Как будто Тайлеру хотелось слышать обратное. Если напрячься, то можно срифмовать для него пару строк. Выйдет ужасно, без сомнений. Прикусив губу, Август быстро накидал стишок «Твои глаза здоровы; и жаль, что мы знакомы». Напротив, совсем жаль не было, рифма перечила истине, и Августу совершенно не ясно, как люди могут сочинять нормальные вещи. Как тот стих из книги. Понятное дело, он не был стихом профессионала, однако передавал свои чувства, что до сих пор на станции вспоминают его и гадают, кому же достаются все эти прекрасные слова. И все же, вряд ли Тайлеру, каким бы особенным он ни казался.
- Гайки, - повторил за ним Август и покрутил невидимую гайку на пальце. Зачем гайку размещать на пальце. Странное движение, которое вызвало больше вопросов, чем дало ответы. Иногда ходишь по станции, делаешь взмахи руками и понимаешь, что это движение лишнее, но привычное. Почему тело захотело его повторить, для Августа загадка. Ему очень хотелось однажды услышать от знающих людей ответ на этот вопрос. Может, однажды он прочтет об этом в книгах и сам станет знающим. Губы дрогнули в тонкой улыбке, а взгляд коснулся ресниц Тайлера.
- Ну и что такое жениться? - спросил он так, будто Тайлер собирается сделать очевидную глупость. - Собираешься сделать то, чего не знаешь. Можно и рубашку вышить, называя это женитьбой. Кольцо тогда зачем?
Августу казалось смешным заниматься вещами, о которых он понятия не имеет. Сразу родился вопрос, если жениться на самом деле является прыжком с пятого этажа в цветы сада, станет ли Тайлер идти до конца. В уме Алиши он не сомневался, просто считал, что и она не знает правды. Ни в одном учебнике это слово еще не попадалось. Оно какое-то необычное. Задумавшись, Август вспомнил про Рождество и как все говорили с разгульным Рождеством! Может, жениться значит стать счастливым и пьяным. Тогда зачем ему гайка. Тогда они уже женились с Тайлером, когда проходили тест с Персефоной.
Сложная ситуация, и пусть сам с нею разбирается. Хотелось верить, что он не решит впихнуть гайку куда-нибудь глубоко в себя. Впрочем, доктора Терри такая ситуация точно рассмешит.
Клясться Тайлер не хотел. Август смотрел на него хмуря брови и злился, что разговор затягивается, а Тайлер смеется. Все очень серьезно, их могут подслушать даже в коридоре, поэтому тыкать в Тайлера пальцами, пока он не поклянется, что его язык оторвется, если хоть слово их общей тайны покинет комнату, Август не стал. Пришлось смириться.
Видео заиграло по кругу. Август рассматривал себя и тяжело вздыхал. Спешил надышаться, будто чувствовал, что вскоре попадет в ловушку рук и от волнения станет пропускать то вдохи, то выдохи. В какой-то момент кресло развернулось и он встретился испуганными глазами с другими, вероятно, удивленными. Тайлер как будто не верил, что у них была жизнь до Персефоны. Как иначе объяснить его огромные глаза. Скорее всего, ему было сложно принять их общение или ему не терпелось вспомнить прошлое. Вот только вывод, который Тайлер сделал, поверг в шок и Августа.
- Чего?!
Сначала он не понял и оскорбился. Один из них - это кого Тайлер имеет в виду. Кому, по его мнению, докладывает. Почему здесь вообще как-то страдает дружба. Здесь Август быстро заморгал и еле удержал себя, чтобы повторить, что они вообще-то никакие не друзья!
- Вообще-то, это мы с тобой одни из них, - сказал он серьезно. - Ты что не слышишь, что я говорю? Что мы ровесники. И ты хотел держаться со мной вместе. Еще тогда, когда мы ходили в другой одежде! Это видео доказывает, что мы сами пришли на станцию, это был наш личный выбор. Нам было весело, потому что у этого хлыща лицо точно веселое.
Август снова взглянул на видео.
- Он такой уверенный в себе.

Похоже, новости поразили так клеточки мозга Тайлера, что в нем маленькие организмы, о которых рассказывала Алиша, взбунтовались. Порол он чушь и успевал болезненно тыкаться пальцем, хотя Август ничего плохого не сделал, лишь поделился видео.
- Ты говорил! - упрямо ответил он и нашлепал Тайлеру по рукам, чтобы тот держал себя в рамках приличий. - Ты что не понимаешь?
Выходит, нет, сообразительность не была сильной его стороной. Август накрыл лицо ладонями и стал считать от пяти до единицы. Казалось, только это могло разрешить его сложный конфликт. Закончив со счетом, он опустил руки на колени и тонко улыбнулся. Проследив за рукой, которая сердито тыкала в видео, он кивнул.
- Кажется, я понял тебя. Ты думаешь, это сегодня было? Или когда-то здесь на станции? - Август покачал головой, - Нет. Это Персе… - он резко остановился, понизил голос и кивнул в сторону абстрактного нахождения ИИ, - она выкопала информацию из памяти своей. Эта запись старая, Тайлер, до моего пробуждения здесь! Это из прошлого! А ее я не знаю.
Он закусил губу, разглядывая подбородок Тайлера снизу, и сложил руки на груди:
- Правильнее сказать, не помню. Показать еще?
Он развернулся и щелкнул по еще одному письму. Из видео донесся звук:
- Да, мне не хватило четырех баллов до мечты, но проект Персефона - моя новая мечта. Вы не найдете другого, кто так же готов бороться за свою мечту, как я. Точно не найдете. ... Спасибо.

Август тихо вздохнул, только плечи вздрогнули:
- Вот видишь, это из прошлого. А тебя Персефона никогда не просила сделать для нее что-нибудь? Чинить ее, например?
Странно, что для Тайлера такие видео воспоминания - сюрприз. Казалось, что даже если задания были секретными, Тайлер не стал бы молчать, а значит, и акцентировать на таких заданиях внимание. Сделал и забыл. Может, предположил Август, в его видео не было ничего интересного. Как Тайлер говорит о своей жизни или его мама желает ему счастья. Август искренне сомневался, что задания были ему одному. Нормально помогать станции, это же их дом, предположительно, единственно возможный.
- Меня она просила проверить, хватает ли людям вещей, - слегка исказил он правду, - и все ли в порядке с садом. За это я получил такую награду.
Теперь-то до Тайлера могло дойти, надеялся Август, и все же сжался, боясь очередной его странной вспышки гнева. Хотя, если быть до конца честным, его вспышки гнева нравились намного больше глупостей.